Ангелина посмотрела на часы:
– Мы так опоздаем. И лайнер уйдет из порта без нас… Но зато мы будем с тряпочками, – проворчала, закатив глаза.
– «С тряпочками», – он ее передразнил, закатил глаза. – Эти, как ты выразилась «тряпочки» по сто евро за метр иногда стоят, – заметив, как у девушки округлились глаза, усмехнулся: – Книголюбы привозят из поездок книги, я – ткани, бисер, фурнитуру… – Стефан шумно втянул носом воздух, оглядываясь по сторонам. – Иногда одна пуговица меняет все.
Это был его любимый город: странный, с ломанными линиями зданий и кривыми улочками, сказочный, будто драконий выкормыш. Фантастический. Он пах иначе. Звучал иначе. Он говорил иначе.
Ангелина наблюдала за молодым человеком и качала головой:
– Ты точно ненормальный, – отвернулась, любуясь знаменитым городом.
Приоткрыв окно, вдохнула незнакомые запахи. Море и рыба, специи, тончайшие шлейфы цветочных ароматов смешивались причудливо, путаясь в фантастической архитектуре Готического квартала. Таксист, не умолкая, болтал. Стефан отвечал ему охотно, бойко. Ангелина не понимала ни слова, но выглядело так, будто старые приятели обмениваются новостями, взахлеб и перебивая друг друга. Стефан много смеялся и был возбужден.
Девушка наблюдала за ним и удивлялась, откуда он так хорошо знает язык. Хотя… Не просто же так он «Стефан Марроне Пасс».
Они выскочили из машины, попросив водителя подождать их – это Ангелина поняла по жестам Стефана и мольбе в голосе. А еще – по характерному постукиванию по циферблату.
Таксист поворчал, но, отмахнувшись, вытащил ключи из замка зажигания. Откинулся в кресле и прикрыл глаза.
– Побежали! – Стефан подхватил девушку под локоть, потянул к магазину.
Ангелина цокнула языком, спросила с интересом:
– А ты где так бойко на испанском научился говорить? – толкнула тяжелую дверь магазина.
– Темная история…
Парень чуть заметно помрачнел. Стал похож на рассерженного ворона. Но лишь на мгновение. Не позволив девушке углубиться в расспросы, скомандовал:
– У нас пятнадцать минут. Тогда есть шанс, что мы нагоним наших с трансфером по дороге в порт.
Девушка огляделась, пожала плечами:
– Командуй. Что мы ищем?
– То, что усложнит «Черный обсидиан», – Ангелина с удивлением подняла на него глаза. Стефан кивнул: – Да, ты была права, коллекция выхолощенная. Твои слова подтвердила переводчица Марии Стафф.
Девушка многозначительно угукнула, шагнула к стеллажам с тканями.
К ним подошла консультант, замерла, приветливо улыбалась.
– Могу ли я вам чем-то помочь? – она покосилась на их дорожные сумки, чуть удивленно.
– Нам нужно нечто особенное… – протянул Стефан.
– Вот это! – по-русски воскликнула Ангелина, вскидывая руку.
Она указывала на стеллаж с будто бы горящими тканями.
– Ты уверена? – дизайнер с сомнением приблизился. – Очень ярко… Не представляю, как это будет вязаться с концепцией «Черного обсидиана»…
– Это новая коллекция тканей, – девушка-консультант выдвинула стеллаж. – Натуральный шелк, шифон, вышивка бисером, пайетками.
Она подхватила отрез за угол, подбросила в воздух, чтобы покупатели увидели легкость и прозрачность полотна.
Стефан тер подбородок:
– Не знаю. Я думал что-то монохромное. Максимум – оттенки синего. А тут огненное полотно, флуоресцирующее…
Ангелина снова пожала плечами, отошла к сумкам.
– Как знаешь…
Присела на диванчик у ног задрапированного в шелк манекена. Подперла щеку кулаком, наблюдая, как молодой человек выбирает ткань. Отрезы шелка, атласа, несколько видов кружева, тончайшая бахрома. Взгляд же то и дело возвращался к огненному стенду. Эту ткань хотелось трогать. Она обжигала. Завораживала.
Стефан говорил по-испански, Ангелина лениво прислушивалась к мелодичной речи, представляя, как горная река передвигает мелкую гальку. Отвернулась, разглядывая прохожих.
Молодой человек, бросив на нее взгляд, кивнул на ярко-оранжевую ткань. Загадочно улыбаясь, погладил мягкий, шелковистый рулон, чуть смял пальцами кромку.
Девушка-консультант деликатно поинтересовалась:
– Будете брать?
Стефан кивнул:
– Да, три оттенка, – он выбрал оранжевый, оранжево-красный и красно-малиновый.
Подцепив хрусткий пакет, подошел к Ангелине:
– Ну, что. Я готов отправляться в поход за славой. Ты со мной?
Девушка грустно посмотрела снизу вверх:
– Я уже ответила в Москве. Не вижу причин, чтобы менять решение… Я с тобой.
⁂
Чем дальше они мчались по городу, тем отчетливее Ангелина сама себе не верила. Это солнце, это море, эти дома – казалось, она погружается в детство. То самое, в котором «зелень зеленее и небо голубее». Она даже выглянула из машины и посмотрела на него – высокое, ясное, искрящееся золотыми бликами. Втянула носом чу́дный воздух. Ангелина поняла – этот запах будет преследовать ее по ночам: запах свободы – терпкой, манящей, с горечью упущенных возможностей.
«Наверстаем», – успокоила себя. Но сердце сжалось от предчувствия – в ее жизни никогда не было шальной удачи. А именно ей навстречу она шагнула, приняв предложение этого парня. Стефана Марроне Пасса.
– Стефан, а «Марроне Пасс» – это твоя настоящая фамилия и имя?
Молодой человек посмотрел странно, отрешенно, будто проложив между ними черту:
– Ты не обидишься, если я не отвечу? – вернул ее вчерашнюю фразу.
Девушка осеклась. Смутилась, будто оказалась поймана за чем-то постыдным.
– Прости…
Молодой человек отвернулся к окну, посмотрел рассеянно. Проговорил, наконец:
– Да нет, не в этом дело. Просто мне пришлось отказаться от многого, чтобы заниматься дизайном. И отказ от имени – часть этого «многого».
– Знаменитые родственники?
Он усмехнулся:
– Не совсем. Но приметные, да.
– То есть ты – сам по себе? – она дождалась, когда он кивнет. – Поэтому вчера, во время показа, за тебя никто не пришел болеть?
Он снова кивнул, неохотно, через силу – девушка поняла, что тема для него, действительно, болезненная:
– Да. Я сам по себе. И поэтому за меня никто никогда не приходит болеть, – проговорил тихо, отчетливо, словно расписываясь под каждым словом.
Они пробирались по узким улочкам древнего города, в котором, будто слоеный пирог, затаилось время: античность с выветренным золотом кирпичей, средневековье с химерами на церквях, пробивающаяся сквозь брусчатку нежная зелень. Таксист снизил скорость.
