– Вы так заботитесь об этом юноше…
Он не выдержал, отпустил замечание.
Мария усмехнулась:
– Думаете, я в него влюблена как престарелая Елизавета английская в Роберта Эссекса? – она усмехнулась. – Это по́шло, дорогой Александр.
Форт задумчиво окинул комнату, кивнул:
– Это по́шло. Но это выглядит, как правда, – пробормотал.
– Доведите его до финала. А потом можете выкинуть его.
Глава 9. Кто сказал «мяу»?
Стефан и Ангелина попрощались у лифта. Девушка неторопливо направилась в свою каюту – хотела переодеться и пойти побродить по лайнеру. А то странное путешествие получается – ничего, кроме цеха и ресторана на верхней палубе не увидела. Ни одной фотографии еще не сделала, хотя острое желание сохранить в памяти эти запахи, звуки, этот простор и близость мечты – пусть не своей, но она заряжалась ею, как будто она была ее мечтой. Жаль, что все экскурсии пройдут без них – у них своя насыщенная программа, в которой участники шоу выглядели хомячками на бегах.
Девушка бросила рубашку на кровать, открыла шкаф и вытянула с вешалки блузку. Накинув ее на плечи, зашла в ванную – к огромному, во всю стену зеркалу. Подмигнула себе. По крайней мере, сегодня у нее будет культурная программа – поход поглазеть по бутикам, выпить махито на открытой палубе, вдыхая аромат моря и разглядывая пассажиров огромного круизного лайнера.
Стефан, дождавшись, как захлопнулась дверь за Ангелиной, сунул руки в карманы, направился к своей каюте. Уже протянув руку с ключ-картой к ридеру, обратил внимание на белый ярлычок – дорхенгер на ручке соседней каюты, номер был опечатан. Дизайнер нахмурился.
Не заходя в собственную каюту, развернулся и направился назад, мимо лифтов.
Вернулся к каюте с номером 3022. Постучал.
Дверь распахнулась сразу.
– Мы же вроде попрощались? – Ангелина улыбалась. Она успела снять рубашку и заменить ее на светло-голубую блузку, которую не успела застегнуть и теперь запахнула на груди и зажимала полочки в кулаке и кутаясь в ткани.
– Ты не помнишь, Валери Герен разместили в 3141-ой каюте?
Девушка рассеянно нахмурилась:
– Д-да, кажется. А что?
– Да ничего, отдыхай, – он махнул рукой, шагнул от двери.
Ангелина помедлила всего мгновение.
Выглянув из каюты, бросила взгляд на стремительно, с видом узнавшего что-то интересное, удаляющегося молодого дизайнера. Любопытство колыхнулось в груди, запульсировало в висках.
– Стой! – она схватила ключи и рванула за ним, на ходу застегивая крошечные пуговицы на блузке и заправляя ее в джинсы. – Я с тобой!
Стефан развернулся к ней лицом и какое-то время шел спиной вперед, улыбался:
– А я тебя не звал.
– Тем более я с тобой.
Они остановились около его каюты. Молодой человек указал на соседнюю, с белым ярлычком, закрепленным на ручке:
– Это каюта Валери Герен. – Он указал пальцем на каюту с номером 3141, перевел взгляд на свою. – А это моя. Как видишь, они рядом. Через стену.
Ангелина закусила губу, озадаченно уточнила:
– Ты думаешь, если бы ты был в каюте, то услышал бы, как ребята звали на помощь? И травмы не случилось?
Стефан посмотрел на девушку с удивлением:
– Признаться, я думал, что наши каюты перепутали или, второй вариант, постучав в мою каюту, злоумышленник обнаружил, что она пуста – мы-то рано ушли завтракать, – и заблокировали того, кто попался под руку… Каюту Валери. Но твоя версия тоже может оказаться правдой.
– И что ты теперь будешь делать? – она рванула за ним.
– Вне зависимости от того, какая из версий верна, и кто был целью злоумышленника: Валери, Тибо или я, – кто-то хотел вывести участника конкурса из игры. Я хочу узнать, кто это.
Он нажал кнопку вызова лифта, снова сунул руки в карманы.
Девушка переминалась с ноги на ногу, смотрела с интересом. Мельком глянула на круглые настенные часы над зеркальным панно.
⁂
– Сейчас почти одиннадцать вечера. Думаешь, с тобой кто-то будет говорить? – Она нырнула следом за ним через распахнувшиеся створки лифта.
Степан посмотрел на ее раскрасневшееся лицо, горящие любопытством глаза и снисходительно усмехнулся. Посерьезнел:
– Воспользуюсь знакомством со знаменитым Пасом. Проверим, насколько журналистские штучки у меня в крови.
Ангелина округлила глаза, недоверчиво изогнула брови. Но промолчала. Степан вышел из лифта в фойе первой палубы, в людской круговорот и толчею. Вытянув шею, огляделся поверх голов пассажиров и прямиком направился к представителю службы безопасности лайнера, поздоровался:
– Как я могу узнать, кто пытался вскрыть мою каюту? – не моргнув глазом, соврал он.
Охранник сдержанно уточнил:
– Каюты ежедневно убираются службой уборки, у них есть специальные ключи…
– Я не вывешивал дорхенгер с просьбой об уборке номера. – Степан говорил отрывисто, с напором.
Охранник насторожился, уточнил номер каюты.
– Мы бы хотели просмотреть записи видеокамер, которые установлены в коридоре… – Степан кивнул на замершую рядом Ангелину. – Мне для этого нужно делать письменное заявление или достаточно устной просьбы?
Охранник заметно смутился, поискал глазами напарника:
– Вообще, это не предусмотрено правилами, наши специалисты посмотрят и, если найдут что-то, непременно вам сообщат.
Степан откашлялся:
– Хорошо. Просто я волнуюсь, – отметил строго. – Соседнюю каюту хотели взломать, – он сделал многозначительную паузу, уставился в переносицу охранника, – там пассажир выпал из окна, серьезные травмы получил. Как-то с безопасностью на лайнере у вас не очень… Я был бы более спокоен, если бы убедился сам, что ошибся, и никто к моей каюте не приближался.
Охранник переминался с ноги на ногу. Вздохнув, подозвал своего напарника, попросил отвести гостей, то есть Ангелину и Степана, к помощнику капитана.
– Это его прерогатива, – пояснил отстраненно.
Степан и Ангелина направились снова к лифтам. Теперь они поднимались на шестую палубу. Молодой красавец-охранник ослепительно улыбался то Стефану, то Ангелине, предусмотрительно подсказывал о ступеньках и прозрачных дверях, без умолку рассказывал о лайнере и его достоинствах.
– Вот так и на экскурсию напросились, – тихо отметила Ангелина, вздохнула: излишне активный и прилипчиво-внимательный юноша начинал раздражать.
Степан привлек ее к себе, прошептал в висок:
– А ты улыбайся и не слушай. Как я.
– Не могу! – девушка деликатно высвободилась. – Меня мама учила, что это невежливо.
