Под сердцем стало тяжело и зябко, будто ледяным копьем нанизали его, еще живое, безжалостно выдернули из груди. В глазах потемнело.
– Мужчина, вам плохо? «Скорую» вызвать? – из фойе показалась девушка в форме, подошла ближе.
Григорий Пас посмотрел на нее, покачал головой.
Та с сомнением потянулась к рации, закрепленной на поясе. Григорий еще раз, более настойчиво, покачал головой, тяжело поднялся:
– Нет, девушка, благодарю. Все хорошо. Просто обдумал важные новости из вашего ведомства.
Подхватив портфель спустился по ступеням вниз, шагнул к парковке.
Перед глазами стояла распечатка из потрепанной пластиковой папки-уголка. Копия заключения по автоаварии, в которую попал его сын Степан 31 мая.
⁂
Александр Форт выслушивал сообщение по телефону, все еще с трудом соображая, спит он или все-таки проснулся. Убит один из участников шоу, русский, Иван Северов. Подозревается в этом другой русский, Марроне Пасс. Эти новости он уже знал с вечера, как и то, что полиция проверяет записи видеокамер, каюты участников шоу и всю территорию «Киар Алари»: он сам лично отпирал и запирал двери после полиции. В довершение всего исчез американец Крейг: полиция осматривала каюты участников, не обнаружила его в номере. Зато у него оказалось распахнутое окно. Его не могут найти на лайнере и предполагают, что Крейг вывалился из окна. Собираются возбудить еще одно дело.
Менар уже выбыл.
Теперь еще эти трое.
Так шоу точно перекочует из модной хроники в криминальную.
– Это не шоу, а катастрофа, – процедил Форт, бросая трубку поверх одеяла.
Посмотрел в окно, на уже разгорающийся восход. Сел на угол кровати. По сути, его это никак не касается – он всего лишь ведущий. Но, с другой стороны, именно потому, что он ведущий – он лицо шоу. Его имя так прочно с ним связано, как только можно представить. И этот криминальный душок с нападениями, исчезновениями и убийством заставлял нервничать.
Подумав, Форт взял телефон в руки и набрал номер. Долго ждал ответа, уже хотел сбросить сигнал, как услышал хрипловатый, еще сонный голос:
– Да, Александр… Ты видел, который час?
– Видел, Мария. У нас ЧП. Убит Северов. Марроне под арестом. Крейг исчез, – длительное молчание в трубке. – Алло! Мария, ты меня слышишь?!
– Слышу, не ори…
У Форта холодело под сердцем, когда она так говорила. По шелесту покрывала, догадался, что Мария Стафф садится в кровати, поправляет край одеяла. Представил, как она тянется за сигаретой.
– Мария, что будем делать? Я думаю, надо отменять шоу.
– Ни в коем случае…
Форт уставился прямо перед собой, решив, что ему послышалось, но переспрашивать не решился: ждал пояснения.
– Мария, я помню, ты говорила, что скандал шоу не повредит. Но это уже не скандал. Это катастрофа.
– Не драматизируй, – холодно отметила старуха, затянулась. – С полицией я договорюсь, не думаю, что они запретят Марроне участвовать… А Крейг… Вместо него пусть работает его напарник и партнёр, Том Адамс. Не вижу трагедии.
– А если Крейг погиб?
– Об этом мы узнаем по окончании шоу. Сейчас будем его искать, а зрителям скажем, что он… болен, например. Или в состоянии стресса и не может работать. Он же творец, а они все такие ранимые.
– Может быть, отменить третий тур? Оставить второй и вывести сразу финал? – несмело предложил Форт, злясь на себя за то, что при Марии чувствовал себя школьником. Всегда. Хотя они знакомы уже тридцать четыре года. Он видел ее нищей, голодной, поющей непристойные песни у метро, чтобы заработать пару долларов. Он помнит ее мойщицей машин из Бруклина. Помнит, как от нее несло рыбой, потому что вечерами она работала на рынке – чистила рыбу. И этот запах так пропитал ее всю, что у него, здорового парня из колледжа, не возникало даже мысли полезть к ней под юбку.
Она всегда была несгибаемая, железная Мария Стафф. С холодным, чуть пьяным взглядом и плотно сомкнутыми губами. Даже когда она улыбалась, она презирала его. За благополучность. За то, что его золотой билет был обеспечен ему с рождения. А свой ей пришлось выцарапывать.
– Что скажешь? – Напомнил он о себе, ежась в неуютной паузе.
– Это хорошая мысль. Но участникам это не говори, пусть работают с полной отдачей. Сперва я договорюсь насчет Марроне…
– Он пропустит этап? Его напарница, Фролова, не дизайнер.
– Я хочу, чтобы он был в финале, ты помнишь это?
– Да, помню. Ты сказала, что его можно выкинуть в финале.
– Я так сказала? Хм… – Она засмеялась. – Он должен быть в финале. Это во всяком случае точно…
– Дался тебе этот сопляк… – Форт бессильно злился на нее. – Если хочешь его облагодетельствовать, сделала бы это без меня…
Она холодно рассмеялась, будто прокаркала:
– Нет. Даром ему ничего не достанется. Ты меня знаешь.
– Знаю. Поэтому и не понимаю…
Она помолчала. Он слышал, как она затушила сигарету и откупорила бутылку с минеральной водой: в трубке тихо зашипело.
– Потом поймешь… А нет, так и не велика потеря. Организуй мне встречу с полицейскими… Кто там у них главный?
– Капитан Джакомо Фариди, полиция Генуи.
– С капитаном Фариди. Через сорок минут.
– Мари… – тихо позвал Форт, как много лет назад, когда им было чуть за двадцать. – Тебе так важно это шоу? Давай все отменим… Я сделаю красиво, твоя репутация не пострадает.
– Алекс, я не о своей репутации пекусь. Хорошенький скандал в мои годы бодрит.
– Тогда что? Я не понимаю…
– «Киар Алари» должен быть у всех на устах… Как в 60-е.
Форт устало покачал головой:
– Черт, Мари… Это всего лишь Дом моды…
– Это мой Дом Моды. Единственное место, которое не знает меня как Марию Лабовски, нищую польскую эмигрантку.
– Ты все еще что-то хочешь доказать? Мари… Все враги давно повержены. Все, кто отказал тебе когда-то в помощи – наказаны. – Его голос стал еще мягче, вкрадчивей. – Мари… У тебя прекрасный сын. У него имя… Твое дело живо. Зачем тебе этот маскарад? Со смертью Северова шоу перестало быть милой забавой, пойми. В дело вмешалась полиция. Они будут копаться в грязном белье каждого из нас.
Мария молчала.
– Мари? Ты меня слышишь?
– Слышу, конечно. Я стара, не слишком здорова, но я не глуха. Через сорок минут приведи ко мне капитана Фариди. И готовь уже второй тур.
Глава 14. Второй тур
4 июня,
борт лайнера «Жемчужина морей»
Рано утром дизайнеры собрались у дверей «Киар Алари». Многие выглядели устало, почти все – испуганно. Напарник Николя Крейга, Том Адамс, появился позже других, был взвинченным. Никто не решился задать ему вопрос, а Ангелину откровенно сторонились. Девушка стояла, прислонившись к стене и стараясь не обращать внимание на перешептывания.
