– Степ, я боюсь…
Он обернулся на ее голос, шагнул и решительно сгреб в охапку.
– Поздно бояться. Сейчас осталось только шагать вперед.
– Кто мог убить Ивана? Крейг? Поэтому сбежал?
Степан поцеловал ее в макушку:
– Черт его знает. Нафига в меня переодеваться?
– И нож твой. На нем твои отпечатки.
– Да, это вообще… В голове не укладывается.
– Степ, – она высвободилась из объятий, – А что, если все это изначально было затеяно против тебя? Нож нужно было взять еще в Москве. Организовать, чтобы на нем остались твои отпечатки. То есть убийство было преднамеренное.
– По сути, могли и на Северова изначально покушаться. Остальное: вредительство с клеем, безобразия на показе – отвлекающие действия.
Он вернулся к креслу, плюхнулся поверх одеял. Ангелина прошла к кровати, присела на край.
– А если нет?
В заднем кармане джинсов Степана зазвонил сотовый. Молодой человек привстал, вытянул смартфон. Посмотрев на аватарку нахмурился. Но номер принял.
– Алло… Да, пап. Я видел, что ты звонил… Да, тринадцать неотвеченных, – Степан уперся локтями в колени, отвернулся к стене.
Ангелина тактично ушла в ванную.
Она слышала, что молодой человек говорит резко, довольно отстраненно. Чувствовала, насколько натянутые отношения между сыном и отцом. Чтобы отвлечься и не прислушиваться, включила воду. Откинула волосы со лба.
– Я не понимаю, тебе сложно было перезвонить?! – раздражался отец.
– Не было возможности… – Степан вздохнул. Взгляд цеплялся за разбросанные девичьи вещи: блузка, расческа на пуфе у зеркала, из неплотно прикрытой дверцы шкафа торчал зажатый рукав рубашки, а из прикроватной тумбочки – бретелька бюстгальтера. Парень усмехнулся, рассеянно потер лоб. – Как мама?
– Нормально мама, за тебя беспокоится, – проворчал отец. – Все материалы вашего шоу смотрит. Что там у вас сегодня произошло?
Степан задумался: стоит ли говорить? С отцом всегда можно было посоветоваться. Тем более вдруг происходящее все-таки с ним связано? Но отец опередил его.
– Степан, я все понимаю – ты взрослый, самостоятельный, ты меня не слушаешь и вообще зол на меня. Но ты должен быть осторожен.
Степан прищурился, уставился перед собой:
– У нас красный код? – уточнил, помня семейную договоренность – если у отца неприятности по работе, которые могут как-то повлиять на безопасность семьи, то это называлось «красный код».
Отец шумно выругался:
– Не задавай идиотский вопросов. Если бы был красный код, я бы до тебя весь день не дозванивался… Сбросил бы СМС. Но я получил сегодня копию заключения экспертизы по твоей машине. Там тормозной шланг надрезан был, сын.
– То есть как надрезан?
– Молча… Ровно на столько, чтобы ты проехал полгорода и тормоза отказали там, где они особенно нужны. Я проверяю сейчас все свои дела, у меня ничего такого нет, на мой взгляд. Но если тебя хотели убить здесь, то и там могут. Если тебе что-то будет нужно, – отец сделал паузу, шумно засопел в трубку. – Если тебе будет что-то нужно, то на «Жемчужине морей» находится Кирилл Озеров. Ну, мы работали с ним когда-то. Помнишь его?
Степан помнил. Закатил глаза, покачал головой:
– Низенький, толстенький, лысоватый… – Степан описал недавнего пассажира, который едва не утащил у них документы.
– Ничего он не лысоватый, – отец обиделся.
– Ты скажи, как он здесь оказался? – в голосе Стефана послышалась угроза.
Ангелина осторожно выглянула из ванны, вышла, плотнее запахнув на груди махровый халат. Насторожилась, услышав последнюю фразу, вытянула шею. Степан поманил ее к себе, криво усмехнулся и провел ребром ладони по своему горлу:
– Только не говори, что он тоже интересуется модой.
Было слышно, как отец ходит по комнате. И строгий голос матери на заднем фоне:
– Чего бегаешь? Говори давай!
Отец шумно выдохнул:
– Ай, черт! Это я его попросил. Я. Чтобы он приглядывал за тобой и…
Степан не дал ему договорить.
– Скажи, яд в бокал он мне подсыпал? – Степан опять блефовал.
Пауза и изменившийся голос отца:
– Н-нет, конечно… Степан, это Кирилл. Озеров. Какой яд? Он только билеты у тебя пытался стащить при посадке, и испортил что-то из выставочного твоего барахла… Степан? – прогремел, наконец. – Что там у тебя происходит?
Молодой человек прикрыл ладонью глаза.
– Па, пообещай мне одну вещь. Больше никогда. Ни за что. Не проси никого за мной приглядывать. Ладно? Мне это дорого обходится…
– Степан, какой яд?
– Да никакой. Я развел тебя… Как ты меня с потерянными документами на поступление, помнишь?
Отец беззлобно выругался:
– Паразит…
– Весь в тебя. Так значит у тебя никаких особый проблем и приметных расследований, из-за которых меня могли укокошить нет?
– Нет… Я в растерянности.
– Ладно, я понял, пап. Спасибо, что дозвонился… Маму целуй.
Он нажал кнопку отбоя.
– Что? – Ангелина следила за каждым его движением, чутко и пристально. – Что случилось?
Степан шумно выдохнул, бросил сотовый на кровать. Посмотрел на Ангелину:
– Если что-то и затеяно здесь, на «Жемчужине морей», то это не связано с отцом, не связано с Ваней Северовым. Это все связано со мной. – Ангелина ахнула. Степан покачал головой, пояснил: – Не помню, говорил я или нет, но сразу после показа в Москве, я попал в аварию. Отказали тормоза. – Он потянул вниз воротник лонгслива, продемонстрировав Ангелине край сине-желтого синяка на груди. – Во всяком случае, я на этом настаивал. И как оказалось, не зря: отец сегодня видел заключение экспертизы… Тормозной шланг был подрезан…
– Как?
– Ну я заключение не видел, отец сказал «подрезан». Ровно настолько, чтобы тормоза отказали по дороге к дому.
Девушка рухнула на кровать, забыв о воротнике махрового халата и распахнувшихся полах. Степан покосился на острые колени девушки, отвел взгляд.
– Но по крайней мере у нас минус один подозреваемый. Сломанные туфли – дело рук моего папаши.
– Как? Он что, здесь?
Степан расхохотался в голос:
– Он, Геля, настоящий испанский мафиози. Подослал нам своего оператора. Кирилла Озерова, они с ним по горячим точкам когда-то мотались.
– Ничего не понимаю, – девушка, наконец, поправила полы халата, покраснела.
– При посадке помнишь, тип в клетчатой рубашке, который паспорт твой пытался утащить?
