— А чем это отличается от обычной братской помощи?
— Тем что ты меня на хрен не пошлёшь.
— Резонно, — согласилась кузина. — Тогда — по рукам.
Скрепили соглашение.
— Вот только в управе сказали, что мотоцикл отдадут лишь отцу, — кисло произнесла Хильда. — Как ты его при таком раскладе собираешься достать-то?
Ну и вопросы ты задаёшь, сестрёнка… Да кабы знать ещё…
— Что-нибудь придумаю, — пожал я плечами. — Доверься мне. А пока — терпи.
— Звучит не слишком обнадёживающе, — вздохнула Хильда, но затем оживилась. — Как думаешь, на кого будем охотиться?
— Рипперы, урсы — да кто попадётся… Но это уже завтра.
— Ты сколько раз с папой ходил уже на большую охоту?
— Раз пять.
— Что-нибудь интересное было?
— Ты, наверное, будешь разочарована, Хильда, но большая охота — не шибко веселее охоты обычной, — хмыкнул я. — Просто дольше по времени.
— Я ещё не ночевала так близко от Ожога, — с предвкушением произнесла сестра. — Хочу убить урса и сделать ожерелье из его зубов!
— А элха не хочешь пристрелить и рога его примерить? — рассмеялся я.
— Я тебя укушу.
— Ой, боюсь, боюсь…
— Эээй! Вы долго ещё там шептаться в хвосте будете? — окрикнула нас Вилли. — Давайте ближе! Папа про охоту говорит!
Подъехали поближе.
— Год предстоит тяжёлый, — изрёк дядя, задумчиво глядя вдаль. — Повышение налогов, природные катаклизмы, бандитизм, неурожай озимых культур…
— Про озимые ты сейчас серьёзно? — моргнула Хильда.
— Абсолютно, — невозмутимо сказал Райнхард. — Так что если кто-то разлюбил ржаной хлеб — привыкайте к нему заново…
— Ну, папа!..
— А если серьёзно, — продолжил дядя, — Снега было мало, весна неровная — то оттепель, то заморозки… Так что гейсты скоро зашевелятся. Надо бы сразу мелочь прибрать и старшаков шугануть, а то они что-то сильно борзые стали.
— Это поэтому ты задержался? — спросила Хильда.
— Поэтому тоже, — хмыкнул Райнхард. — Объезжал с порубежниками границу, нарвались на пару урсов — пришлось внеплановую охоту устроить… Пару гнёзд встретили, а у этих кретинов — ни взрывчатки, ни яда. Пришлось самому магией выжигать.
И снова — почему мы используем ружья и бомбы? Потому что они дёшевы. Потому что их можно расходовать без всяких колебаний.
Прах дорог, а обычный порох даёт очень мало энергии. Кончится энергия и боевой маг перестаёт быть сверхбойцом, сравниваясь в силах с обычным пехотинцем, которых в армиях других стран десятки и сотни тысяч — ни щитов, ни усилений… Дядя ведь двадцатифунтовой винтовкой со штыком махать может совсем не потому что такой силач, а благодаря магии. Кончится магия — и БАР превратится просто в очень тяжёлое и неудобное ружьё…
В бою магия — это козырь, но на охоте — всего лишь резерв.
— К вечеру доберёмся до Ржавого леса, — Райнхард приставил ладонь ко лбу и посмотрел на солнце. — Дождя ночью быть не должно… Почистим окрестности, переночуем и завтра отправился вглубь Ожога. Пройдём вдоль Чёрной речки и до Старой Крепости — там проверим норы и гнёзда, а потом обратно.
Четыре дня — стандартный срок короткого рейда, если верить Охотничьим дневникам Винтеров. В Шварцвальде предки делали то же самое примерно каждые пару недель, а основную службу несли, объезжая границы Арафа, но здесь этим занимается порубежная княжеская стража — не мы…
Собственно, прошли времена монополии Винтеров на истребление гейстов… Ну, это касательно Алемании, конечно. В Конфедерации у нас такой монополии и не было никогда в силу малочисленности. Но чем дальше идут года, тем больше мы оказываемся на подхвате у обычных войск — дядя в одиночные походы ходит, но это для него скорее способ развеяться. Благо ещё, что у нас тут всё-таки не Араф, а лишь Ожог, пусть и здоровенный, так что сильные твари появляются хорошо, если раз в поколение.
А вот повседневную службу несёт вся та же порубежная стража, а истреблением основной массы гейстов занимается княжеская дружина. С тех пор как изобрели магазинные винтовки и пулемёты, это стало более простым делом, нежели полтыщи лет назад, когда гейстов нужно было рубить и жечь вручную.
Вот тогда-то наш Дар и был ой как востребован. Что может быть лучше таланта приманивать тварей, парализовывать их, убивать одним словом, а некоторых и вовсе брать под временный контроль? Ничего нет. А сейчас просто поставил на гейстоопасном направлении пару станкачей, полевую гаубицу и десяток магов, и стреляй себе, радуйся…
Дядя неожиданно остановил коня и поднял руку.
Я на одних рефлексах выхватил винтовку, усилил зрение и развернул заклинание поиска. Райнхард покосился на меня через плечо, но ничего не сказал, лишь одобрительно кивнул.
Спустя пару секунд моему примеру последовали и кузины — Вилли перебросила из-за спины винтовку, а Хильда вытащила дробовик.
— Что скажете? — спросил дядя.
— Гейст? — предположила Вилли, взводя курок и упирая приклад в плечо.
— Где-то в тех кустах? — Хильда азартно передёрнула цевьё и начала водить стволом дробовика. — Или в тех?
Райнхард вздохнул.
— Давай, Курт.
— Фухс, — сказал я и указал рукой. — Полсотни саженей. Вон там, около раздвоенной берёзы. Ещё живой.
— А как ты его увидел? — полюбопытствовала Вилли.
— Никак, — пожал я плечами. — Заклинания поиска же.
— Мина, Хильда — незачёт, — буркнул дядя.
— В следующий раз я создам схему поиска быстрее! — заявила блондинка.
— Балда, — с чувством сказал Райнхард. — Ты его должна была поддерживать постоянно.
— То есть, ты хочешь сказать… — недоверчиво протянула Хильда и покосилась на меня. — То есть, всё время…
— Ага, — подтвердил я…
И только тут сообразил, что действительно всё это время поддерживал поисковый круг. Не очень большого радиуса — саженей двадцать, но при нужде развернуть его гораздо быстрее, чем создать с нуля.
Так-то заклинание плёвое в общем-то — и энергии особо не тратит, и не сложное, просто долго концентрацию держать надо уметь. А с концентрацией у меня как раз не всё гладко было… раньше.
— А что значит ещё живой? — Вилли держала гейста на прицеле винтовки.
— Поиск засёк — значит, живой. Не убежал — значит, не может, — объяснил я. — А раз не напал, как это делает любой гейст при получении тяжёлой раны — значит рана слишком тяжёлая.
— Кто-то внимательно читал Охотничьи дневники предков, — усмехнулся Райнхард.
— Или кто-то стал занудой… — фыркнула Хильда.
— Хильдегарда! — немедленно окрикнул её дядя.
