— Значит, вот куда вы отправили всех городовых… — сообразил я.
Мы с надзирателем переглянулись.
— Поезд скоро?
— Через полчаса, — ответил Кот, бросив взгляд на висящие на стене часы.
— Куда идёт?
— До Печоры.
Полицейский достал из ящика в столе револьвер — потёртый «смит-вессон». Переломил рамку, проверяя наличие патронов, лихо крутанул барабан.
— Вокзал надо проверить. Вы со мной?
— Вы лучше останьтесь здесь, — я поднялся со стула. — Свяжитесь с Печорой, предупредите… Ну, кого там положено предупреждать. К вам-то прислушаются. А мы проверим поезд — я и так на всякий случай отправил Вильгельмину на вокзал.
[1] Отрывок из стихотворения ирландского поэта Уильяма Батлера Йейтса.
Глава 15
Вокзал города Чердынь имени воеводы Семёна Вымского назывался куда красивее, чем был на самом деле. Причём, раз эдак в сто.
Ну или кто-то не очень-то любил воеводу Семёна Вымского, если назвал в честь него деревянный одноэтажный барак.
Народа подле него, считай, что и не было, разве что около входа, скрестив руки на груди, стояла хмурая Вилли.
Мы с Хильдой оставили лошадей у привязи, охраняемым мужичком лет сорока в форме железнодорожной стражи и с двустволкой на плече.
Пожалуй, вот чего-чего, а конокрадства в Чердыни не водилось уже хрен знает сколько времени. Во-первых, привязь при станции считалась княжеской, а воровать у князя — это надо быть наглухо ушибленным на всю голову. Во-вторых, если местные найдут вора раньше князя, то изобретут что-нибудь поинтереснее уставной петли или плахи. Не знаю, как в других местах, но, например, в Печорском княжестве до сих пор в ходу столь милая форма кары, как утопление в выгребной яме…
Подошли к недовольной сестре.
Я перебросил карабин Вилли, та ловко поймала его одной рукой и повесила на плечо.
— А чего снаружи? — спросила Хильда. — Билеты получила?
Нам, как княжеским служащим, по идее, полагался бесплатный проезд на всех видах транспорта, так что тут проблем быть не должно было возникнуть…
— Не дали, — насупилась Мина. — Сказали: дети — только в сопровождении взрослых.
— Перстень показывала? — поинтересовался я.
— Показывала. Не узнали!
— Понаберут по объявлению… — буркнула Хильда, расстёгивая куртку и запихивая трофейным обрез за пояс брюк сзади.
— Вилли, карабином не отсвечивай, — произнёс я.
Кузина немедленно скинула свой плащ-накидку и укутала им укороченную «мосинку».
— За мной, — махнул я сёстрам и зашагал к зданию станции.
Мы гуськом вошли внутрь здания станции и направились к стойке смотрителя станции, которому у нас даже кабинета не полагалось… И помощников вообще-то тоже.
Тогда кто этот мужик за стойкой?
Лет тридцати пяти, выбрит так себе, форма мешком висит, рожа каторжная…
Каторжная?..
Местного смотрителя станции я не помнил — не приходилось здесь бывать часто, а последний раз на поезде я катался лет пять назад. Так что был ли он подставным — утверждать не мог…
Но и в обратном твёрдой уверенности тоже не было.
Я как бы невзначай оглянулся по сторонам.
Зал ожидания, как и всегда, полупустой — контролёр у выхода на перрон, пара достаточно прилично одетых мастеровых с котомками на лавке, моложавого вида дама с саквояжем на диванчике для пассажиров первого класса…
— Рассредоточились, — негромко скомандовал я. — Всех под наблюдение.
Если сёстры и были удивлены моей паранойей, то виду не подали, а молча разошлись в стороны.
Хорошая всё-таки штука выучка егерей — любой приказ если и обсуждается, то когда-нибудь потом, но сначала безоговорочно выполняется…
Я мимоходом кинул взгляд на информационную доску и расслабленной походкой подошёл к сидящим на лавке мастеровым, которые при виде меня моментально насторожились.
— Добро вам дня, уважаемые, — вежливо произнёс я, слегка склоняя голову.
— И тебе поздорову, мил-человек, — мастеровые сочли за лучшее подняться на ноги. — Помочь чем, барин?
— На поездах часто катаетесь?
— Ну, пару раз в месяц приходится кататься — по делам артели-то… — слегка недоумённо протянул мужик, что был постарше.
— Персонал станции знаете? Начальника, контролёров?
— Знаем, — кивнул мастеровой. — Как не знать-то? И Ефима Терентьевича знаем, и работников евойных…
— Ефим Терентьич — это он? — я одними глазами указал на начальника станции, что был у меня за спиной.
— Не, это кто-то новый, мы его знать не знаем, барин. Мож на замену прислали? А то Ефим Терентьич хворать стал частенько…
— А контролёра?
— Да они тут вообще часто меняются-с…
— Благодарю, — кивнул я. — А чем торгуете-то, уважаемые?
— Дык, скобяными изделиями.
— Хм… — мне пришла в голову неожиданная мысль. — Замка навесного у вас случаем нет?
Мастеровые пару мгновений смотрели на меня, хлопая глазами, но затем старший из них спохватился:
— Как не быть, барин? Мы с собой разную мелочёвку завсегда таскаем…
Немного покопавшись в своей котомке, он вручил мне небольшой чугунный замок с ключом — грубоватый, дешёвый, но увесистый, что важно.
Я нашарил в кармане и кинул мужику полтинник, что было раза в два больше того, сколько мог стоит этот грубоватый кусок чугуна.
— Погодьте, барин! — засуетился мастеровой. — Я вам сейчас сдачи-с выдам…
— Брось, — отмахнулся я. — Лучше выпей за здоровье клана Винтер… И в случае чего — сразу падайте на пол.
И пошёл прочь, оставив мастеровых в полном недоумении.
Подошёл к стойке начальника станции… Ну, или «начальника», если мои опасения верны, хотя твёрдой уверенности всё равно нет.
Потянулся к лежащему в нагрудном кармане жетону лесной стражи… Но затем опустил руку и приветливо улыбнулся подозрительно косящемуся на меня «начальнику».
— Доброго дня, ваше благородие! — приветливо произнёс я, широко улыбаясь. — Я тут к вам сестрёнку малую посылал за билетом… Но она, кажись, что-то напутала, да?
— И тебе не хворать, парень… — протянул начальник станции. — Это которая вон та чернявая, что ли? Ну да, нахалка мелкая — хотела, чтобы я ей три билета просто так дал…
«Мелкая нахалка» в это время чинно сидела на лавочке, держа на коленях замотанный в плащ карабин и стараясь не отсвечивать кобурой с револьвером за спиной.
