— Арс Гоэтия не упоминает Герцога по имени Гатанароа, — заметила Мина. — Но это наверняка какая-то сущность с Той Стороны. Вероятно, очень древняя и… уснувшая? Ну, или спящая на момент, когда Аль-Хазред составлял свои трактаты.
— Мои аплодисменты, юная леди! — восхитился Алексей Борисович. — Я пришёл к точно таким же выводам… Только не за две минуты, а за два года. В своё оправдание могу сказать, что должен быть найти весомые аргументы в пользу моей гипотезы.
— И как? Нашли?
— Ну, можно и так сказать…
— Кстати, о ритуалах, — мне пришла в голову одна мысль. — А вы что-нибудь слышали об… Айнхайт, кажется?
Барон как-то странно посмотрел на меня.
— Весьма впечатлён, лорд Винтер, весьма впечатлён. Впрочем, кому как не от вас стоило бы ожидать такого вопроса? Да, мне знакомо это название — Айнхайт, Ритуал Единения. Один из самых больших секретов и загадок клана Саммер, который по слухам…
— И наверняка это связано с человеческими жертвоприношениями… — поморщился я. — Точнее, слухами о них, ведь ни один клан Заклинателей Тварей не связывался с Той Стороной.
— О, ни в коем случае — о Той Стороне здесь речи нет, как и о человеческих жертвоприношениях или каких-то подобных злодеяниях. Нет, тут всё проще… и зловеще. По одной из версий, Саммеры знали, как передать силу гейста человека.
Остывающая земля холодит щёку, мелкие камешки и хвоинки впиваются в кожу.
Рядом слышно хриплое дыхание химеры.
Но мне не страшно.
Тварь нашпигована серебром и пришпилена к земле посеребрёнными же кольями, что не дают ей восстанавливаться и медленно убивают.
Я вздрогнул и криво усмехнулся.
— Звучит слишком уж неправдоподобно…
— Самое интересное, что, кажется, это не было усиливающим ритуалом — есть гипотеза, что это был ритуал… усмирения. Кажется, есть у вас, у Заклинателей, такое понятие, как «Взгляд сквозь тысячу лет»…
— Так говорят сейчас, — уточнила Вилли. — Мы привыкли называть это Реденлире, Говорящие с пустотой.
— О, благодарю, за поправку. Впрочем, суть остаётся одинаковой: впадение в кататонию, помешательство, физические изменения и как венец в большинстве случаев — превращение в гейстоподобное создание. Чрезвычайно агрессивное и опасное. А вот ритуал Айнхайт, по слухам, был способен то ли остановить, то ли предотвратить этот процесс. Возможно, были у него и ещё какие-то особенности, но, увы — это уже неизвестно, ведь последние члены рода Саммер сгинули четыреста лет назад.
— Столетняя война, — прокомментировала Мина. — Тогда пресеклось немало родов.
— Война, будь она неладна, — кивнул я. — Но с чего бы вас интересовали столь… специфические вещи, как ритуалы Истребителей гейстов? Даже по меркам магов это слишком уж… непрактичная область чародейства.
— Я люблю историю, — улыбнулся Алексей Борисович. — А Истребители гейстов — неотъемлемая её часть, ведь ваше ремесло считается одним из самых древних в чародействе. Всегда были Ожоги и Арафы, и всегда были те, кто сторожил их границы — убивал или заклинал гейстов одними только словами. Но что такое вообще ваш Дар? Он считается Старшим, причём везде и у всех известных народов — от ацтеков до Срединных царств. А современные исследования говорят, что ваш знаменитый Голос имеет много общего, например, с Цепью Хименес — та же частота звучания, заданная последовательностью енохианских чисел, достигающая максимальной эффективности не просто в виде отдельных звуков, а будучи мелодией… Довольно иронично, не правда ли? Иметь способность подчинять или убивать музыкой?
— Голос не действует на людей, — усмехнулся я. — Иначе ценность наших родов была бы значиииительно выше… Но вам это ведь и так прекрасно известно? Вы поразительно много знаете о Заклинателях тварей.
— У меня есть гипотеза… — барон задумчиво покачал бокал с вином, глядя куда-то впространство. — У меня есть гипотеза, что и Цепь Хименес, и Голос — это звенья одной цепи. Отголосок чего-то древнего — возможно, древнего языка. Самого древнего языка — первого языка этого мира. На чём-то же говорили Великие Древние?
— Может, на языке стали и магии? — сказал я. — В конце концов от Древних осталось куда меньше знаний и руин, чем выжженных чародейством пустошей, где не работают привычные нам законы волшебства и физики… Что ж, спасибо за гостеприимство и за еду.
Я поднялся из-за стола; моему примеру последовали и сёстры.
— О, не стоит благодарностей. Что-нибудь ещё?
Немного задумался…
— Если нам придётся здесь задержаться, то можем ли мы воспользоваться вашим тренировочным залом? Он же у вас есть?
— Да, разумеется, — кивнул Алексей Борисович. — Спросите у горничных — они вам покажут. А, и ещё!..
Бургомистр достал из нагрудного кармана жилета ключ и бросил его. Я поймал его одной рукой, подбросил и снова поймал.
— Тир на заднем дворе. Думаю, это то развлечение, что придётся вам по душе.
Стрельба и магия — и в самом деле, что может быть лучше?
Глава 23
Так уж вышло, что ни на одном приёме я в своей жизни не бывал… До этого дня, а точнее вечера. И если начистоту, то в гробу я эти приёмы видал.
Почему так? Да по многим причинам.
Во-первых, за день мы упарились донельзя — причём по большей части не в тренировочном зале бургомистра, а в ходе многочасовых допросов Охранки. И после этого не посидеть тихо и скромно, а плестись на какой-то там приём, вежливо улыбаться, тем, кто в общем-то тебе неприятен, вести пустые беседы и вежливо огрызаться? Так себе штука, как по мне. А после допросов Охранки хотелось именно что забиться куда-нибудь в сухое и тёплое место вдали от солнечных лучей, чтобы нервы сердечные себе дальше не расстраивать…
Ну, то есть формально это были вежливые беседы, но молодой круглощёкий следователь явно очень хотел раскрутить столь громкое дело, так что вцепился в нас как эгель-кровопийца. Вчерашний день мы описывали с самого утра, причём, как письменно, так и устно. Вспоминали все наши столкновения с уравнителями и предположительно работающими на них обычными уголовниками — кто что говорил, как говорил, кому говорил, где стоял, как бежал, куда бежал, чем был вооружён, как держал оружие…
А когда он спросил Хильду, что она ела на завтрак, то натурально выбесил сестру, и она подробно описала ему и что она покушала, и как потом чудесно посидела в туалете типа сортир. Судя по багровой роже следователя, юные дворянки такими рассказами его радовали нечасто, так что пыл он свой всё-таки поумерил.
Поэтому, когда получилось вырваться из лап этой ищейки, мы от души и заклинаниями покидались, и кулаками помахали, и, конечно же, постреляли.
Тренировочный зал у барона был не шибко большой и, прямо скажем, не первоклассный, да и имеющий арсенал оружия сильно не радовал, но всё одно чего бы и не потренироваться-то? На халяву-то.
