Из чёрного зеркала на меня смотрела моя Тьма.
— Всё, что угодно… — прохрипел я. — Тело… душа… Всё, что угодно… Только дай мне убить его… Я должен спасти… Я должен спасти их…
— Лишь одно мне нужно, — сказала Тьма. — Лишь одно. Пожалуйста, сделай нас едиными снова.
И я растворился в этой темноте. Теряя себя-прежнего, сжигая старое и обретая новое. Вспоминая то, что ещё не произошло и уже не произойдёт.
Я растворился в этой темноте…
Чтобы вынырнуть уже тем, кто смог встать с земли и подобрать валяющийся рядом палаш.
— А Т ЫС И Л Ё Н… — удивлённо произнёс гейст.
— Да… — прошептал я, нацеливая на него остриё клинка. — И я хочу лишь одного. Я хочу быть снова единым… ЕДИНЫМ! СО СВОЕЙ! СЕМЬЁЙ!
Рывок вперёд, почти разрывая связки и суставы, не укреплённые сейчас никакой магией.
Прыжок. Оттолкнуться ногой прямо от оскаленной морды демонического коня и рубануть перед собой.
Палаш свистнул в считанных линиях от шеи твари, которая в последний момент смогла чуть отклониться назад. Гейст тут же отшвырнул прочь моих сестёр, пытаясь ударить меня руками.
Я отскочил назад, перекатился по земле, уходя от мелькнувших в воздухе серповидных когтей.
Рубанул одну лапу, уколол вторую. Перекатился по земле, и что есть силы рубанул по передней ноге коня, перерубив её в колене.
Тварь заревела, оседая на один бок, но почти сразу же выплеснувшийся из раны харз сформировал кривое подобие лапы, и гейст выровнялся.
Укол, удар, перекат. Ещё. Ещё. Ещё!
Я крутился вокруг пришедшего в бешенство монстра и безостановочно бил, бил, бил. Тварь бесновалась, но достать меня не могла — она была слишком неповоротливой, я был слишком быстрым. На теле гейста появлялось всё больше и больше ран, харз затягивал их, но не все и не полностью.
Я бил, колол и рубил, но чувствовал — даже сжигая сам себя, организм уже на пределе. Ещё чуть-чуть и я снова рухну без сил, так что нужно попытаться…
Удар длинной лапы отшвырнул меня прочь. Я проехался по земле, затормозив воткнутым в рыхлую почву палашом.
Отклонился назад, уворачиваясь от мелькнувших прямо перед лицом когтей, рубанул клинком.
— Сдохни!
Отбил в сторону вторую лапу, а затем снова рубанул палашом.
— С Д О Х Н И!
На землю отлетела отсечённая в кисти чудовищная рука, а гейст пошатнулся.
— С Д О Х Н И! — снова выкрикнул я, чувствуя, как дрожит пространство вокруг меня.
Тварь снова пошатнулась и сделала шаг назад, а из его тела брызнул харз, будто бы монстра сжала исполинская рука.
— У М Р И! — сказал я, делая шаг вперёд. — У М Р И! У М Р И! У М Р И!
Гейст словно бы пропускал удар за ударом, пятясь назад и даже не пытаясь ударить в ответ.
Я рухнул на колени, втыкая в землю палаш, что продолжал держать в руке, и прохрипел:
— Умри…
Но сил больше не было. Ни на то, чтобы идти вперёд, ни на то, чтобы применить Дар Заклинателя тварей…
Монстр остановился, помотал головой, сделал шаг…
С визгом на него сзади обрушилась смазанная тень. Из живота твари высунулся клинок палаша, хиршфангер оставил несколько сочащихся харзом колотых ран на боку. Гейст зарычал и отбросил целой лапой напавшего на него врага.
Вильгельмина кубарем прокатилась по земле, остановившись около меня и вставая на одно колено.
Лицо сестры было искажено, она скалилась будто дикий зверь, а из глаз по щекам сбегали две алые дорожки…
И сами глаза тоже были алыми.
Алыми, с вертикальным зрачком.
— Ты не тронешь его, — выдохнула Мина. — Ты не тронешь его, тварь! Сдохни, сдохни, С Д О Х Н И!
Пространство вздрогнуло. Дёрнулся и гейст, из ран которого выплеснулся харз.
Позади твари стояла Хильда. Её левая рука висела плетью вдоль туловища, а вот во второй она держала «винчестер» Мины на котором сейчас не хватала длинного штыка.
Блондинка крутанула винтовку, умудрившись перезарядить её одной рукой.
— Да чтоб тебя Р А З О Р В А Л О! — проорала сестра и выстрелила.
Левую целую лапу монстра оторвало в локте.
Вилли метнула хиршфангер, который воткнулся в левый глаз твари.
В следующее мгновение об его голову ударило и разлетелось на части деревянное ведро. Свистнул рассекаемый воздух, и вокруг торса чудовища обмоталась колодезная цепь, вспыхнувшая алым.
Хильда дёрнула цепь на себя, заставив монстра рухнуть на брюхо.
— У М Р И, — прорычала блондинка, из алых глаз которой двумя дорожками сбегала кровь. — У М Р И!
— Доннер, приди и защити меня! — крикнула Вилли.
Откуда-то справа в воздухе промелькнул прилетевший гандальв. Мина лязгнула затвором, достала с пояса патрон с Прахом и вложила его в магострел.
Выстрел!
Нижняя часть чудовищного кентавра разлетелась ошмётками чёрно-алой плоти и костей.
Хильда дёрнула цепь на себя, таща по земле тощую человеческую фигуру, с которой будто бы содрали кожу. Зато ноги у твари, как оказывается, имелись.
Я опёрся на воткнутый в землю палаш, пошатываясь, поднялся на ноги и двинулся к гейсту. Вилли выпустила из рук гандальв и зашагала вместе со мной.
Мы прошли не больше десятка шагов, хотя сейчас они и показались мне вечностью…
Но прошла вечность, и мы наклонились над гейстом, который сейчас уже не казался таким грозным и сильным, как совсем недавно. Просто злая и страшная пародия на человека, которую только и можно, что…
Три пары алых с вертикальными зрачками Мистических глаз, уставились на него, взвешивая, измеряя и признавая подлежащим истреблению.
— Кажется, нас не представили друг другу, — с ухмылкой прохрипел я, крутанув в руке палаш. — Мы — Винтеры. Мы убиваем тварей.
И я отрубил монстру голову.
Эпилог
Мерный шум движков транспортной «готы» убаюкивал, хотя сон всё равно не шёл. Но это мне, а вот остальная группа вполглаза дремала, пользуясь подвернувшимся случаем.
Хотя, нет — не вся.
Сидящий напротив Василий пристально сверлил меня взглядом, затачивая и без того острый нож.
И это было весьма… символично, учитывая, что с Кузнецовым мы были на ножах. Точнее, не мы, а он со мной. Я ему не нравился по многим причинам — и потому что потомственный аристократ, и потому что бывший офицер Пакта… А особенно я ему не нравился потому, что в первый раз мы с ним пересеклись много лет назад — на Урале. Он там партизанил во славу Великой Перми, а я его, соответственно, ловил во славу Тысячелетнего Пакта.
