– И все? – протянул Тэл. – Он больше ничего не знает?
Салли пожала плечами.
– Надеюсь, нам удастся поговорить с ним снова. Впрочем, да, он почти ничего не знает о случившемся. Сказал, что уже целый год – с тех пор, как его коллег эвакуировали со станции, – не слышал ни одного радиосигнала.
– А почему их эвакуировали?
– Понятия не имею… По его словам, ходили слухи о войне. И все.
– Получается, этот мужик – единственный выживший на Земле? Так, что ли? – скорчил гримасу Тэл. – Какие чудесные новости!
– Не паясничай, – осадил его Иванов.
– Я серьезно, – продолжил Тэл. – Просто подумайте: парень все время пытался наладить связь с миром и до сих пор не услышал ни звука… К тому же, если случилась глобальная катастрофа, где именно на Земле будет безопаснее всего? Где будет меньше всего последствий? У полюсов, конечно. Как раз там, где живет наш новый знакомый. Так что, вполне возможно, выжил он один.
Повисла тишина. Капитан без остановки ерошил пальцами волосы, словно таким образом призывал в голову свежие идеи.
– Пока ничего нового мы не узнали. Все наши вопросы по-прежнему без ответа. Салли, не оставляй попыток с ним связаться – посмотрим, что еще он скажет. В любом случае, пора готовиться к стыковке с МКС. И к высадке на Землю, как планировали. Сейчас нет смысла гадать на кофейной гуще. Согласны? Проблемы будем решать по мере поступления.
Все закивали. Салли с Харпером отправились в отсек связи, вслед за ними центрифугу покинули остальные. Поиски последнего человека на Земле возобновились. Салли часами слушала белый шум, повторяя в микрофон позывной. И наконец, знакомый голос раздался из динамиков вновь.
* * *
Харпер, Салли и Тибс втиснулись в отсек связи, а Иванов и Тэл слушали из коридора. Вторая беседа ничего не прояснила. Разговор длился недолго и только расстроил пятерых астронавтов; затем они последовали за капитаном на смотровую палубу. Говорить было, в общем-то, не о чем. Мужчина с арктической станции рассказал им все, что знал, а знал он совсем немного, но даже эти крупицы информации коллеги обсудили вдоль и поперек. Впереди ждали стыковка с МКС и неминуемое возвращение на Землю. Вечно кружить по орбите астронавты не могли. Однако на просторах казахской пустыни их никто не встретит. Это усложняло задачу и ставило под сомнение всю операцию. Когда Салли вернулась в отсек связи, мужчины продолжали спорить.
Салли попробовала заново связаться с ученым из Арктики, но не смогла. Понимая, что важных сведений от него не добиться, она хотела поговорить совсем о другом. О закатах, о погоде, о животных. Ей хотелось вспомнить, каково это – видеть небо над головой, стоять под бесплотным сияющим куполом. Снова ощутить притяжение, побродить по камням; почувствовать, как пружинит под ногами трава. Порадоваться первым снежинкам, вдохнуть соленый запах океана, увидеть силуэты сосен. Салли так сильно тосковала по всему земному, что ощущала сосущую пустоту в животе, словно ее внутренности затягивало в черную дыру.
Сканировать частоты не требовалось: нужная частота была сохранена; оставалось лишь отсеивать атмосферные помехи, регулировать угол наклона антенны и надеяться, что далекий собеседник не спит. Неужели это правда, думала Салли. Неужели он последний человек на Земле?
Прошло несколько дней, и «Этер» вышел на земную орбиту. Установить связь больше не удалось. Салли дежурила бы у аппаратуры постоянно, но теперь времени на повседневные дела оставалось все меньше, а праздные беседы не могли помочь в работе. Команда сосредоточились на неотложных задачах.
Стыковка корабля с МКС задумывалась изначально. «Этер» спроектировали так, чтобы однажды он стал частью космической станции, – и на этом этапе астронавты придерживались плана. Вот только экипаж покинул МКС, и с той стороны проводить стыковку было некому.
Когда «Этер» уже подлетал к Международной космической станции, ученый из Арктики снова вышел на связь. Он тоже обрадовался возможности поговорить с Салли – все равно, о чем. Он рассказал ей о жизни на севере: о полярной ночи и ледяных просторах тундры. Услышав о медвежьих следах на снегу, Салли стало ясно: ее собеседник упорно отрицает свой страх одиночества. Сам того не сознавая, он жаждал близости других людей; и в рассказе о цепочке следов – об этом крохотном знаке чужого присутствия – сквозила сокровенная тоска по людям. Эта невысказанная тоска давно стала неотъемлемой частью мужчины – еще до того, как он оказался в изоляции, Даже среди людей, даже на улицах больших городов, даже в объятиях любимой – он был одинок. Салли это поняла, потому что сама была такой же.
Связь прервалась внезапно, в самый неподходящий момент. Да и наступил бы когда-нибудь подходящий? Салли еще долго парила у аппаратуры, прислушиваясь к гудению корабля, к едва различимым голосам коллег. Ее собеседник сейчас бродил где-то один: разглядывал медвежьи следы, слушал волчий вой. Мужчина был немолод – Салли догадалась по скрипучим ноткам в его голосе – и наверняка одичал после долгих месяцев вдали от людей. Должно быть, отросли длинные космы и всклокоченная борода. Салли задумалась, какого цвета у него глаза, и решила: бледно-голубые – цвета льда, освещенного солнцем.
Вначале она представляла, как вместе с коллегами его спасет: они посадят спускаемую капсулу «Союз» на острове Элсмир, найдут затерянную метеостанцию, и… Здесь ее фантазия обрывалась. Салли знала: им никогда оттуда не выбраться в теплые края. Скорее всего, они вообще не добрались бы до лагеря, погибнув в ледяном океане или под промозглыми ветрами тундры.
Нет, они высадятся намного южнее – там, где есть надежда выжить. А последний человек на Земле так и сгинет в снегах, и Салли никогда не узнает, как он выглядел на самом деле. Для нее он останется бесплотным голосом, призрачным скитальцем в океане радиоволн. Ему суждено умереть в одиночестве.
В соседнем отсеке радостно вскрикнул Тэл: корабль приближался к МКС. Салли промакнула глаза рукавом, тыльной стороной ладони вытерла нос. Несколько раз глубоко вдохнула и подвигала губами, попытавшись прогнать с лица скорбную гримасу. Разве встреча с МКС – не радостная новость?
Салли вымученно улыбнулась своему отражению в серебристом корпусе трансивера. Так уже лучше. В коридоре она налетела на Тибса, спешившего навстречу со стороны центрифуги.
– Ну как, готова? – спросил он.
– К чему?
– К возвращению домой.
Они вместе поплыли в командный отсек. Иванов парил под куполом, наблюдая, как космическая станция за стеклом становится больше и больше, а Тэл следил за ее приближением на мониторе, настраивая стыковочный узел. Корпус МКС щетинился солнечными батареями – станция будто расправила огромные блестящие крылья. Ниже ярко голубели подернутые рябью земные океаны, белели клочковатые облака.
– Я не знаю, готова ли, – прошептала Салли Тибсу, но тот не услышал.
Подоспел Харпер. На глазах у всей команды два космических аппарата медленно сблизились, выровнялись, а потом, словно по волшебству, стали единым целым – серебристым ангелом, парящим в пустых небесах.
