Добравшись до отсека связи, она запустила на приемниках сканирование частот. Слушая посвистывание атмосферных помех и белый шум, похожий на звук прибоя, она подумала о том, что завтра в это же время будет либо на пути к Земле, либо уже на ее поверхности. Если, конечно, все пройдет успешно… Вчера, отринув свое прошлое – решения, которые приняла, людей, которых любила, – Салли ощутила душевный подъем. Теперь эта легкость прошла. Тело вновь налилось тяжестью, словно под действием гравитации. Долгие однообразные годы, которые ждали ее на космической станции, растаяли, словно бесплотный дух. Будущее, которое еще недавно казалось восхитительно пустынным, заполнилось множеством неведомых дорог. Салли подумала о Харпере, о том, как горько-сладкая необратимость прошлой ночи вдруг превратилась в начало нового пути.
Она продолжила сканировать каналы, надеясь, что новый друг из Арктики откликнется на зов, но его частота пустовала уже несколько дней. Что-то в этих беседах зацепило Салли, как будто начала оттаивать частичка души, замерзшая еще во время запуска корабля. А то и раньше, когда она поняла, что потеряла своих близких, – которые никогда ей, в общем-то, не принадлежали. Призрачная ниточка, связавшая ее с мужчиной из Арктики, оказалась на вес золота в трудную минуту. Даже самые простые слова могут значить очень и очень многое.
Приемники по-прежнему ловили только белый шум. В конце концов Салли выключила их и в последний раз вернулась на «Маленькую Землю».
Ужин прошел невесело. Ни у кого не было настроения разговаривать. Салли отправилась в свою ячейку, а Харпер и Тибс вернулись на МКС, чтобы запустить симуляцию приземления. Тэл в последний раз решил поиграть с Ивановым в приставку. Салли выключила лампу и долго лежала без сна, погрузившись в раздумья. По ту стороны шторы хлопала дверь уборной, шелестели задвигаемые шторы, шуршали простыни. Тибс кряхтел, Тэл покашливал, Иванов тихонько всхлипывал, Харпер что-то строчил в бортовой журнал. Салли легко определяла, кого именно слышит и где кто находится. Она знала товарищей и корабль вдоль и поперек. Но теперь все изменится, напомнила она себе.
Ночью ей снилось, что она парит над Землей без скафандра и реактивного ранца, одетая в серую футболку и привычный темно-синий комбинезон с завязанными на талии рукавами. Оглянувшись через плечо, она увидела космическую станцию и множество людей, наблюдающих за ней из купола. Они махали ей руками. Прощались. Среди них была Деви – она улыбалась, прижав к стеклу смуглую ладонь. Люси сидела на плечах у Джека. Была там и мама, Джин. Все радовались за Салли, наперебой желали ей удачи. Она повернулась, сложила ладони над головой и, вытянувшись в струнку, нырнула к Земле, готовая пронестись через вакуум, а потом рассечь атмосферу, словно водную гладь. Ее тело нагрелось, затем раскалилось – и вот она уже несется пламенеющей кометой к Земле. Перед столкновением она проснулась. Во рту пересохло, ныла затекшая шея. Салли взглянула на часы: пора.
* * *
Пятеро астронавтов собрались у входа в единственный оставшийся аппарат «Союз». Долго обнимались; каждый старался отсрочить разлуку. Наконец, Тэл объявил, что пора начинать расстыковку, иначе они рискуют не вписаться в запланированное временное окно. Он спустился в посадочную капсулу и начал пристегиваться. Харпер напоследок еще раз обменялся рукопожатием с Ивановым и Тибсом, что-то прошептав им в качестве напутствия. Салли тоже задержалась. Она крепко обняла Иванова – уже в третий раз за последние пять минут, – а он расцеловал ее в обе щеки. Между их лицами зависли прозрачные капли слез – Салли не знала, где чьи. Потом она повернулась к Тибсу.
– Ты не передумал? – шепнула она, когда он обнял ее на прощание.
– Конечно, нет. – Он легонько подтолкнул ее к «Союзу», громко прибавив: – В добрый путь, друзья!
Иванов помахал, и они с Тибсом, навалившись, плотно захлопнули дверь.
Салли пристегнулась к свободному сиденью слева от Харпера.
По ту сторону двери закрылась герметичная перегородка, а затем наступила тишина, которую нарушали лишь нервное дыхание и шорох тел.
Тэл опустил руки на панель управления. Зажав между коленями руководство по возвращению на Землю, он не спеша настроил приборы, наконец, сообщил, что все готово, и опустил смотровой щиток шлема.
– Поехали.
Он нажал на кнопку, и Салли почувствовала, как «Союз» отделился от стыковочного узла – словно разомкнулись объятья; так закончилось одно путешествие и началось другое. Тэл ненадолго запустил маневровый двигатель, чтобы отвести аппарат в сторону, затем включил вновь, и «Союз» по дуге отдалился от космической станции, спускаясь все ниже и ниже, пока наконец не вошел в атмосферу под нужным углом.
Салли казалось, что все происходит слишком медленно. Она не отрываясь смотрела в маленький иллюминатор, желая убедиться, что аппарат находится в движении. Затем, после манипуляций Тэла астронавты почувствовали, как ниже и выше их капсулы взрывается крепеж: орбитальный модуль и приборно-агрегатный отсек «Союза» отправились в свободный полет.
Несколько минут спустя спускаемый аппарат вошел в более плотные слои атмосферы. По другую сторону иллюминатора виднелся лишь раскаленный поток плазмы; от жара стекло потемнело. Начала ощущаться гравитация – сперва слабая, а затем все сильнее. Салли заволновалась: вдруг «Союз» слишком долго простоял без дела? Вдруг теплозащитный экран неисправен? Вдруг не раскроется парашют? Она всей душой надеялась, что все получится. Хотелось увидеть, что будет дальше. Сама не заметив, она схватила Харпера за руку. Тэл следил за тем, чтобы аппарат спускался по заданному курсу. Капитан поднял смотровой щиток и накрыл ее руку в большой перчатке своей.
– Все хорошо? – спросил он.
Раскрылся первый парашют, и капсулу рывком качнуло вверх-вниз. После тишины, царившей в космосе, рев ветра снаружи показался оглушающим. К этому моменту сила притяжения настолько возросла, что Салли еле смогла кивнуть. Вскоре тряска прекратилась, и раскрылся второй парашют. Пока они приближались к поверхности Земли, Салли чувствовала, будто ее аккуратно поддерживает огромная космическая ладонь.
Шум ветра понемногу утихал, и страх наконец-то ослабил свою хватку. Салли готовилась и дальше бороться за жизнь – приземлиться, выйти из капсулы, – хотя и понятия не имела, как встретит их окружающий мир. Капсула продолжала спускаться, и в закопченном иллюминаторе возник кусочек неба – ясного и голубого. Даже если это был конец, даже если они столько всего преодолели, чтобы умереть здесь и сейчас, – клочочек чистого неба того стоил. Они дома.
Салли взглянула на Харпера, который все еще смотрел на нее, и в этот самый миг ощутила такую любовь, которая раньше казалась ей невозможной. Тысячи дверей распахнулись настежь.
– Айрис, – произнес он.
Ее уже очень давно не называли этим именем. Ей понравилось, как оно звучит из его уст.
– Я рад, что ты здесь, Айрис.
Она закрыла глаза и приготовилась к столкновению с землей, надеясь, что однажды еще услышит эти слова. Но даже если нет…
