Матильда вспомнила недавний визит старой подруги, которая, выяснив, что она два антикварных кольца невестке подарила, начала охать, ахать и пальцами у виска крутить. – Да ты что! А ну как разведутся, и ты без драгоценностей останешься! – бормотала Ирина.
Матильда Романовна только посмеивалась. Ирина планомерно разобрала по кирпичикам браки обоих своих сыновей, бдительно отслеживала все их романы, крепко придерживая около своей юбки взрослых мужиков, и имела обо всех окружающих женщинах самое что ни на есть поганое мнение. – Хищницы все! Только бы мужчине на шею сеть и ножки свесить! – утверждала она. Матильда прямо-таки наслаждалась, когда Ирочка становилась всё кислее и кислее, выяснив, что невестка с жилплощадью, дачей, машинкой, работой.
–Точно, что-то ты о ней не знаешь! Что-то такое должно быть… – Ирина с надеждой прислушалась к быстрым шагам в коридоре. Это Алёна пришла с работы и отправилась поздороваться с Матильдой Романовной. Увидев невестку старинной подруги воочию, Ирина холодно подняла брови, осмотрела, словно шеф-повар таракана в супе, а когда Алёна убежала готовить ужин, с кривой улыбкой, высказалась: – Ну, Лара была красавица, а эта… Средненькая такая… – как вот ей пережить, что у подруги всё так отлично? И сын не пьёт, зарабатывает и мать любит, видно же, что любит, и невестка попалась… Пусть со второго раза, но прямо на зависть! Как вот это выдержать? Явно же должен быть какой-то роковой изъян в девице, а то это уж совсем несправедливо!
Матильда, однако, подругу видела насквозь, глупости слушать не желала, и не собиралась позволять этой самой Ирочке себя настраивать против невестки.
– Милая, тебе, может и средненькая. Главное, что Паше – самая прекрасная, а мне так и вовсе лучше не бывает! Я за то, чтобы ему хорошо было, и кикиморе рада была бы, а за эту девочку и вовсе кого хочешь придушить могу, – она ласково улыбнулась подруге. Отчего та непроизвольно ощупала шею, и обсуждение чужой невестки свернула, прекрасно помятуя о том, что когда дело касалось её семьи, Матильда становилась весьма и весьма опасной личностью. – И я тебе вот что скажу… Не мучь ты сыновей, дай им прожить свои жизни, а сама живи свою. И согревай по мере сил окружающих, глядишь, и самой теплее станет…
Не очень верилось, что Ирина её услышала, но тут уж Матильда сделать ничего не могла, зато радовалась, как маленькая, что вокруг столько любимых людей, и живность и праздники, и подарки она будет дарить! Дарить-то приятнее даже, чем получать. И никакого сравнения с прошлым Новым годом и быть не может!
Алёна почти совсем собралась закрывать дверь в квартиру, и вдруг вспомнила! – Аааа, шляпа! Я же сверчков забыла!
Контейнер с двумя десятками сверчков она установила на приборной панели, чтобы до них не добралась Тенька. Лёха отлавливал насекомых всю последнюю неделю, и наконец-то объявил, что подавляющее большинство уже попалось. Не очень понятно было, кто же тогда уютно поёт за плитой в кухне, но тамошний певец Алёне не мешал, наоборот, под его стрекотание было так приятно пить чай, или кофе, возиться по хозяйству, или просто сидеть с книжкой, ожидая мужа с работы, поэтому она делала вид, что ничего особенного не замечает.
Сверчков попросили соседи по даче Федор и Люба.
– Ой, а в детстве-то так уж славно было… За печкой обязательно сверчки пели, уютно так. А теперь как назло ни одного! Если лишний найдется, может, привезёте, если не жалко?
Алёна только рассмеялась. – Вот уж одним они не отделаются. Щедрость моя не знает пределов! – она вела машину по зимней дороге и напевала, не замечая, с какой радостью на неё смотрит её бабушка.
Павел только закончил с разгрузкой первой серии, как он назвал багажник собственной машины, как подъехала Алёна, и он принялся за вторую. Бэк, нетерпеливо дожидавшийся Урса на крыльце, тут же ускакал с другом, отметиться на всех стратегически важных углах и деревьях, Мышка и Аля разумно устроились в доме, а маленькая Тенька решила отважно проследовать за псами. Чёрным горошком выкатилась из двери дома, пока Павел заносил сумки, и призадумалась у ступенек. Выглядели они для щенка сложным, почти непреодолимым препятствием. Зато, сугробы, которые намело вплотную к крыльцу так и манили пухлостью и мягкостью, словно белое одеяло на хозяйской постели, которое Тень успела нежно полюбить. Тень разбежалась по крыльцу, и смело прыгнула на это белое пушистое и явно мягкое нечто.
Визг, который способен издавать крошечный щенок, совершенно не соразмерен его весу и росту. На истошный вопль о помощи прибыли все! Алёна и Павел, побросавшие сумки и пакеты, Марина и Матильда, Лёха, чуть не унёсший с собой дверь, оба пса и даже уютно устроившиеся у батареи кошки.
– Ой, мамочки мои! Тенечка, бедная моя, как же ты туда попала? – Алёна быстро раскапывала снег, добираясь до барахтающегося там щенка.
Оказавшаяся за пазухой у хозяйки Тенька, взвизгивая и дрожа всем телом, обиженно косилось на такое коварное место!
– Дааа, что-то мы рано расслабились. Надо за мелочью следить, а то беда будет! – глубокомысленно заявил Урс. Он ещё не знал, что про расслабление им можно будет вспомнить исключительно тогда, когда Тень будет на руках у Алёны. Всё остальное время придётся быть настороже.
– Бэк, стоять! Не садись туда, там Тень! – завопил Лёха через десять минут, заставив нервно вздрогнуть пришедших поздороваться соседей.
– А почему нельзя садиться в тень? – удивилась соседка Люба.
– В тень можно садиться сколько угодно, а вот на Тень не стоит. Будет черный блинчик, ну, или оладушка… – вздохнула Алёна, предъявляя возможный оладушек соседям. – Вот Тень, и если на неё сесть…
– Да на это дышать-то страшно… – нервно отодвинулся подальше сосед Фёдор. – Крокозябра какая-то цуциковая. Ой, блин, а чо это? Оно что, рычит?
Фёдора можно было понять. Он всю жизнь общался с собаками приличных размеров, а тут сидит на ладони у соседки нечто, весом в недополкило, и рычит! Реально прямо! Морщит крошечный нос, сердится, а в глазёнках слезищи стоят. Обидел, значит!
– Маленькая моя, миленькая, да не обращай ты внимания на этого крокодила! Сколько я лет за ним замужем, и каждый день удивляюсь, где ж были мои глаза-то, когда я за него выходила? А ты, молчи, изверг! Расстроил девочку… – взвилась Любовь, гневно сверкая глазами на мужа. – Сам ты крозозябра!
– Ой, я вам сейчас сверчков отдам. Паш, ты контейнер не видел? – заторопилась Алёна, стараясь отвлечь сердитую соседку от бестактного замечания супруга.
– На кухне стоит, – Павел от души развлекался. Он вообще уже и не помнил, когда ему так весело и легко было под Новый год. В детстве, наверное?
Алёна успела почти вовремя. Почти, потому что неугомонная Мышка вскрыла контейнер и чуть-чуть не успела выпустить всех насекомых. Примерно половина осталась. Сбежавшие дружно улизнули от загребущих кошачьих лап и метнулись за печку.
– Как мёдом им там намазано! Теперь и тут сверчки петь будут. Ну, чему быть, того не миновать! Зато уютненько! – вздохнула Алёна и выдала соседям оставшийся десяток запечных певцов.
