«Ох, уж эти бабы», — усмехнулся Самойлов, пошел к берегу. Булавин подозвал Джека, спустился с ним в бункер.
Когда сели за стол ужинать, Крутихин при всех многозначительно поддел Булавина:
— Ульрих Романович, а что это вы зажали подполковника?
— Ничего я не зажал, — удивленно ответил Булавин, — документ-то в часть еще не пришел. Да и потом само событие… так… не мирового масштаба.
— Какой же вы бюрократ! — с деланным возмущением воскликнул Крутихин, — при чем здесь документ? Приказ подписан? Подписан! Надо проставиться.
— Да у меня и нет здесь больше ничего, — растерянно признался Булавин. Пить сейчас у него не было никакого желания.
— У вас есть НЗ. — объявил Крутихин. В это время Иноземцев поставил на стол большой казан с дымящимся пловом. — Тем более под такой плов.
— Ну, хорошо, сейчас принесу, — Булавин пошел к себе в комнату, чтобы отлить от большой бутыли этиловый спирт, выданный ему «на технические нужды».
После того, как все поздравили Булавина с новым званием, и выпили за это событие по порции спирта, подполковник Самойлов бросил удивленный взгляд на Булавина, тихо произнес: «Теперь мы с вами одного звания».
— Звание не призвание, — усмехнулся Булавин, накладывая себе в тарелку горячий плов, — а всего лишь маленькая отметина в ранговой таблице.
— Послушайте, из вас никто не брал две банки сгущенки? — спросил вдруг Иноземцев и напряженно посмотрел на всех присутствующих офицеров.
— Кирилл, ты нас достал своими подозрениями! — возмущенно воскликнул Крутихин.
— Сегодня в ящике было двадцать банок, сейчас посмотрел, двух банок нет.
— Крысы не могли их увести? — предположила Беленко.
— Нет, это не крысы, — решительно заявил Самойлов.
— А кто же? — тихо поинтересовался Иноземцев.
— Скоро узнаем, — загадочно усмехнулся подполковник Самойлов, обильно поливая плов на своей тарелке кетчупом.
Глава XII
В ночь разыгрался шторм. Море бесновалось так, что страшно было подойти к берегу. А порывы ветра были настолько сильными, что трудно было устоять на ногах. Офицеров-полярников это особенно не беспокоило, поскольку они жили в сравнительно комфортных условиях бункера. Но очередное происшествие существенно осложнило работы по дезактивации снарядов с ОВ.
Утром Иноземцев, который вставал всегда раньше всех, чтобы подготовиться к сеансу радиосвязи, за завтраком объявил всем:
— Товарищи офицеры, новая вводная: мы остались без света.
— Как без света? — удивился Булавин, — а это что? — он указал на горящие над столом лампочки.
— Упал ветряк. Электроэнергии в аккумуляторах хватит на несколько часов, насколько, не знаю.
— Ну что же, этим жизнь и интересна, — с наигранной веселостью воскликнул Крутихин. — Классика! Теперь наша бытовуха полностью соответствует параметрам «жизнь на диком необитаемом острове».
— И как будем выходить из положения? — поинтересовалась Беленко.
— Движок у нас есть, но он слабенький, — пояснил Крутихин, — его мощности хватит только на несколько лампочек. На столовую и на склад со снарядами. Даже полностью на всю площадь этажей не хватит. Будем экономить.
Булавин быстро допил кофе, вышел из бункера на поверхность. Остальные члены группы последовали за ним. Ветряк, словно поверженный монстр, лежал на земле. Стойка ветряка была целая, а нижний конец его, словно вырванная из тела основания кость, демонстрировал круглый комок из щебенки и цемента.
— И что, восстановить его уже нельзя? — спросила Ольга Вячеславовна, стоя рядом с Булавиным.
— Можно, — усмехнулся, Булавин, — но для этого надо вызывать сюда бригаду строителей и специалистов с техникой. Со всеми согласованиями, приготовлениями и восстановлением это займет не меньше месяца. Да надо еще деньги на это где-то найти.
— Понятно, — вздохнула Ольга Вячеславовна, — будем приспосабливаться.
— Значит так, товарищи офицеры, — Подполковник Самойлов, до этого молчавший, громко вдруг объявил, — в связи со сложившимися обстоятельствами капитан Крутихин переходит в мою команду для выполнения поставленной передо мной задачи. Вдвоем с Иноземцевым мне будет сложно…
— Товарищ подполковник, разрешите! — Булавин еле сдержался, чтобы не нагрубить Самойлову. — Во-первых, Иноземцев и Крутихин мои подчиненные, которые решают задачу, ради которой мы сюда и приехали. Во-вторых, если вам так необходим мой человек для решения какого-то загадочного государственного задания, то свяжитесь с моим руководством. Если они мне прикажут, пожалуйста. Мы люди военные, привыкли действовать по прямому приказу непосредственного начальника.
— А в-третьих, товарищи подполковник, — вмешалась Беленко, — по утвержденному регламенту, для безопасного обеспечения работ по дезактивации ОВ необходимо четыре человека. Мы и так работаем втроем. А вдвоем работать я отказываюсь.
— Хорошо, — зловеще промолвил Самойлов, — я буду вынужден доложить руководству Генштаба о сложившихся обстоятельствах и о вашей позиции по отношению к вопросу государственной важности. — Самойлов круто развернулся, пошел в направлении бункера.
— Он что, дурак?! — возмущенно воскликнул Крутихин.
— Де нет, здесь подходит другой термин, — сказал Булавин, — самодур.
— Пойдемте работать, Ульрих Романович, — спокойно объявила Беленко, посмотрев на часы.
Вначале работы выяснилось, что лифт в шахту не работает: мощности движка не хватает. Гидроксид натрия в тяжелых ящиках пришлось переносить вниз по хлипким ступенькам винтовой лестницы. Втроем, Булавин, Крутихин и Иноземцев, за три часа перенесли все ящики. Самойлов в это время с фонариком, прогуливался по темным коридорам бункера. Когда все закончили, Крутихин, вытирая пот с лица, спросил Булавина:
— Ульрих Романович, а почему вы не попросили господина подполковника помочь нам?
— Это же не входит в его функциональные обязанности, — с усмешкой объяснил Булавин.
— Белая кость, значит? У нас таким «господам» в училище темную устраивали, — зло сообщил Крутихин.
— Значит, ему никто никогда не устраивал темную. Ладно, — Ульрих Романович повернулся к Иноземцеву, — спасибо за помощь Кирилл, — Иди, тебе пора готовить обед.
— Обед сегодня позднее будет, — хмуро сообщил радист.
— Ольга Вячеславовна, может, тогда поработаем без перерыва. Время все равно уже двенадцатый час.
— Хорошо, будем работать до упора, сколько сил хватит, — согласилась женщина-химик.
Крутихин завел движок, переоделись в химзащиту, вошли на склад со снарядами. Без перерыва работали четыре часа, и только, когда у мужчин начали от усталости дрожать руки, Беленко велела прекратить работу.
