Алёна устроилась на диване, открыла фотоальбом с замиранием сердца. Здесь были и совсем старые фотографии — когда они с Николаем только познакомились. И те, которые она вклеивала, отмахиваясь от комментариев мужа, что шутил над её желанием запечатлеть выпускной сына таким образом. Здесь были и снимки Никиты — когда он был совсем мальчишкой. Улыбчивый, но в то же время серьёзный — он смотрел на неё с фотографий, а Алёна не могла понять, куда делось это ощущение, что тот Никита, который должен заехать за ней через несколько минут — и есть паренёк со снимков.
Раздался звонок в дверь, и она отложила альбом. Вскочила на ноги, будто боялась опоздать куда-то. Стёрла слёзы со щёк, которые появились там совершенно незаметно для самой Алёны. Открыла дверь, и улыбнулась в ответ Никите, который с такой же улыбкой смотрел на неё. Чуть стеснительной, будто виделись впервые за долгое время.
— Готова? — без приветствия уточнил он, входя в прихожую. — Я думаю, мы потом по магазинам съездим, может? Продуктов купим, у меня дома ничего приличного нет. А вечером я ужин приготовлю.
В этом всём было что-то настолько правильное, что Алёна просто шагнула к нему, прижалась, вдыхая ставший родным аромат, смешанный с запахом морозного дня. И когда почувствовала, что Никита обнимает её в ответ осторожно, но крепко, шепнула:
— Я больше не хочу без тебя.
ОТРЫВОК 7
Всё то, что происходит дальше, больше похоже на то, что Алёна оказалась во сне. Больше нет ни мысли о Никите-мальчике-рисующем-танки, зато есть ощущение, что он готов для неё на всё. Он неизменно предупредителен и заботлив. Так, что у неё даже возникает ощущение неловкости. Как будто это не Никита должен предугадывать её желания, а наоборот.
Такого не видела от Николая даже когда они только начинали жить вместе, что уж говорить о последних годах? И теперь не было больше ощущения, что Алёна знала Никиту совсем крохой. Он полностью заместил собой настоящим образ себя прошлого.
О Павле в эти дни она старалась не думать. Разумеется набирала его каждый вечер, чтобы спросить, как у него дела, но не более того. И считала, что вполне заслужила этот кратковременный отпуск. Кратковременный потому, что знала — проблемы с бывшим мужем когда-нибудь так или иначе придётся решать.
— Ты на развод подала? — как будто невзначай поинтересовался Никита в один из последующих вечеров, когда они вместе готовили ужин. Алёна поморщилась, чувствуя, что по венам разлилось неприятие. Ей так уютно было жить в их маленькой сказке, что сейчас, несмотря на понимание закономерности заданного вопроса, она ощутила какое-то отвращающее чувство.
— Пока нет. Но собираюсь. А что?
Алёна ссыпала порезанные грибы в салатницу и принялась открывать упаковку майонеза. На Никиту она старалась не смотреть, но всё равно чувствовала на себе его пристальный взгляд.
— Да ничего. Не хотелось бы затягивать.
— С чем?
— Со свадьбой нашей.
— Никит…
Она покачала головой и опустила голову, чтобы он не заметил её смущения. Включать кокетливую барышню и интересоваться, было ли это предложением руки и сердца, не хотелось. Всё было ясно и так. С Никитой вообще иначе не бывало. Он говорил — и это означало какие-то конкретные вещи, без лишних вопросов.
— Что — Никит?
— Ничего. Я всё сделаю, обещаю. И дело не в том, что я хочу и дальше быть за Николаем замужем.
— Вот и хорошо. Не хватало мне ещё твоих сомнений.
Она заправила салат майонезом, улыбаясь помимо воли. Как-то странно уютно и по-домашнему стали проходить их вечера вместе. Когда они готовили вдвоём, потом уплетали всё это за просмотром новостей или сериалов. А ночью — занимались любовью. И ладно она — взрослая женщина, которой всё было по душе, но Никита… Ему же всего двадцать два. И интересы у него должны быть совсем другими. Не то чтобы хотелось об этом думать, но ведь против природы не попрёшь.
— И мне — твоих.
— Нет у меня никаких сомнений. Разведёшься, поженимся, увезу тебя куда-нибудь в тропики.
— Вместо свадьбы?
— А ты свадьбу хочешь?
— Избави боже!
Она отставила салатник, подперла подбородок рукой и внимательно посмотрела на Никиту, который сосредоточенно перемешивал грибы с картошкой, стоящие на плите.
— Никит…
— Что?
Алёна набрала в лёгкие воздуха и выдохнула:
— Завтра же подам заявление на развод. Обещаю.
Алёна доработала до конца дня на каком-то сумасшедшем нервяке. Бесконечно думала о том, что сегодня отправится по собственной воле окончить брак, продлившийся два десятка лет, и беспрестанно ловила себя на мысли о том, что до сих пор не верит.
Нет, она отдавала себе отчёт в том, что поступает правильно. И хотела уже закончить то, виновницей чего не была. Но и вот так просто, с лёгким сердцем расстаться с тем, чем жила половину жизни, было непосильно.
Алёна знала, что всё уже решено, но и не думать о предстоящем событии, нагнетая и без того острое нервное напряжение, не могла.
Она ушла немного раньше, чем оканчивался рабочий день, уговаривая себя успокоиться и думать о том, что после ЗАГСа поедет домой, где приготовит ужин и будет ждать Никиту. И что после словно бы выдохнет, начиная совсем другую жизнь.
С неба хлопьями падал какой-то совершенно безумный снег. Крупный, больше похожий на приплюснутый град. Он залеплял глаза, попадал под воротник, заставляя прохожих ёжиться и плотнее запахивать пальто и куртки.
Алёна прищурилась, приложила ладонь ко лбу козырьком и всмотрелась в очертания остановки напротив. Может, и стоило согласиться на настойчивое предложение Никиты отложить всё на завтра, но она же дала ему слово.
— Алён! — раздался рядом голос, который бы она узнала из миллиона даже на смертном одре, понуждая её застыть на месте.
Она медленно повернулась, всё так же продолжая щуриться. Взгляд остановился на Светлане, которая медленно, будто опасалась, что Алёна сорвётся с места и сбежит, шла в её сторону.
— Ну, привет, коли не шутишь, — откликнулась едва слышно, внутренне подбираясь.
Если на этот раз Светка снова бросится на неё с кулаками, она уже не станет ни убегать, ни прятаться за чужой спиной. Но бывшая подруга просто подошла и точно так же щурясь от снега, кивнула на козырёк над дверьми офисного здания.
— Отойдём? Там хоть не снежит.
— А есть смысл?
— Поговорить хочу.
— У-у-у. Вовремя.
Алёна сделала вдох, решая, стоит ли соглашаться. В принципе, Света была настроена не воинственно, а послушать, что хотела сказать и что сподвигло её доехать аж до Алёниной работы, наверное, стоило. Держи друзей близко, а врагов — ещё ближе. По крайней мере, до момента, пока всё успокоится. Ведь должен же он наступить уже, этот момент.
