– Но…
– Никаких «но», это магические вещи!
Женщина фыркнула, но направилась к выходу, надеюсь, это не демарш, и она собралась выполнять поручение.
– И метлу не забудь! – крикнула я ей вслед.
Вещи принесли. И обед, если это можно так назвать – скорее постный завтрак блаженного монаха – ржаная булочка, несколько листиков зелени, пара кусочков отварных овощей и чай из травы в чайничке. Ни тебе мяса, сыра, масла, или хотя бы молока. Видимо, дела совсем плохи. Отсюда вопрос – стоило ли сюда так стремиться? Или это своеобразная месть служанки?
Дейра в молчании организовала мне ванную. Я послушно поела, позволила себя искупать, хоть и жутко непривычно, когда столь повседневное действо за тебя выполняет кто-то другой. И вообще как-то не по себе, когда тебе прислуживают, надо немного поменять здешние устои, сблизиться с этими людьми. Мое воспитание не позволит стать им хозяйкой, лучше уж другом, или хотя бы начальницей. Но все это потом: после ванны организм сдался и попросту отключился.
Когда проснулась, в комнате было темно из-за плотно задернутых штор. Подошла к окну, раздвинула занавеси и залюбовалась открывшимся видом: передо мной расстилался похожий на ухоженный лес – парк. Отдельно стоящие деревья, кустики, куда-то уходящие тропки, сочная зеленая травка с вкраплениями кустиков черники и брусники и отблеск виднеющегося в отдалении водоема.
С высоты второго этажа казалось, будто я вновь на Земле, бывала я иногда в одном загородном доме отдыха. Там корпуса состояли из трех этажей, а за окнами простирался точно такой же пейзаж.
Впервые я там оказалась с мамой в то лето когда родители поссорились с нашими деревенскими родственниками. Тогда я ни о чем ином думать не могла, кроме обиды на них за то, что не увиделась со своим мальчиком. Помнится, убегала к озеру одна и предавалась там тоске и воспоминаниям о прошлом лете. Через год мама вновь меня привезла в этот дом отдыха. И опять я почти все время проводила на берегу. Было тихо, пели птицы, сквозь листву и хвойные ветви пробивались ласковые лучики солнышка. Я падала на влажную от росы траву, закрывала глаза и представляла что я там, в деревне, и что мой мальчик рядом. Порою даже чудилось, будто кто-то робко касается кончиков моих пальцев.
На следующих летних каникулах, скопив немного денег на дорогу, я без спроса сбежала в деревню. Родственники приняли меня, как и прежде радушно. Вот только Виталика, как звали занимающего все мои помыслы мальчишку, словно подменили. Он вел себя так, будто мы просто давние знакомые. Не звал больше погулять вдвоем и на мои предложения реагировал как-то странно. А однажды и вовсе убил наповал, зажав в углу и спросив: «Чего ты от меня хочешь? Трахнуть тебя?».
Неделю я не выходила из дома, переживая личную драму и крушение хрустальных замков. Потом уехала, поклявшись никогда туда не возвращаться и о нем не вспоминать. С первым пунктом справилась без проблем, а вот со вторым все оказалось не так просто. Слишком кардинальные перемены в поведении не давали покоя. Я пыталась внушить себе, что это была всего лишь неудачная шутка с его стороны.
Влетело мне тогда за эту самоволку знатно, и опять мама взяла меня в дом отдыха. Стоит ли сомневаться, что почти все время я провела на том берегу озера? Вспоминала хорошее, вытесняя из памяти события последних реальных встреч с другом детства. Бродила по смахивающему на лес парку вокруг озера, изучала всякие травы.
Так сама не заметила, как решила посвятить жизнь изучению растений, но болезнь отца изменила мои предпочтения, и в институт я поступала на фармацевтический, мечтая создать чудо-лекарство. Увы, ему помочь ни я, ни современные медики не смогли. Зато маму подняла на ноги именно полународными средствами с применением трав.
Но это все осталось в далеком прошлом, а сейчас погрузившись в воспоминания и грустно улыбаясь, я распахнула оконные створки, впуская в комнату свежий ветерок. Это место всколыхнуло воспоминания о прошлом; странно, почему я прежде не задумывалась о том, что повлияло на выбор моей профессии, а оказалась виной всему первая влюбленность.
Помнится, во время одной из тайных прогулок я упала, сильно поранив ногу. Скорее всего, рана не столь и серьезной была, но кровоточила обильно, чем и напугала. Друг насобирал тогда каких-то трав, что-то с ними сделал, и все словно по мановению волшебной палочки зажило. Сейчас я подумала бы, что это магия. Но это здесь возможно, не там. Хотя… Может и на Земле есть колдовство? Иначе откуда бы взялись все эти фантазии авторов о колдовских мирах.
И так захотелось пробраться к тому водоему, что виднелся среди деревьев, упасть как в далеком детстве на травку и предаться воспоминаниям. Не сдержав порыв, метнулась в ванную комнату, наскоро умылась, наслаждаясь благами цивилизации в виде текущей из крана горячей воды. Вернулась в комнату и замерла…
Кровать застелена, на столике кружечка с молоком и пара булочек на тарелочке, а на кресле разложено чудесное нежно-зеленое платье. Видимо Дейра каким-то чудом заметила, что я проснулась. Вот только это нежное великолепие жалко валять в траве, а к озеру сходить хочется.
– Пи-пи-пииии! – пискнув, на столик вскочила Мика и направилась к булочке.
– Микуся, это неприлично, – вздохнула я. – Для тебя надо отдельное место организовать, где ты будешь кушать.
– Пи?! – привстав на задние лапки и уперев кулачки в бока, возмутилась мышка.
Вот и что делать? Мика привыкла есть со мной за столом. И ладно, когда мы один на один, или с той же Тинкой, но в особняке вряд ли народ к подобному привычный. Тут скорее всего мышей истребляют, а не трапезничают с ними из одной тарелки. Кстати, во избежание бед надо как-то Мику пометить, чтобы окружающие могли ее отличать от диких мышек-норушек. В мышеловку она сама не полезет – это ясно, коты и иные хищники фамильяров не должны трогать, а вот люди… Люди могут.
– Доброе утро, госпожа, – поприветствовала меня неслышно вошедшая в комнату Дейра.
Не человек, а кукла манерная, одна только осанка чего стоит, и лицо словно застывшая маска. Попробуй угадай о чем она думает.
– Доброе, – отозвалась я, хотя появление служанки подпортило настроение. – Познакомься, это Мика, – указывая на мышку, произношу, замечая, как женщина невольно передернулась от отвращения. – Есть она будет со мной. Ставь для нее блюдце на стол, – это заявление пошатнуло показную непоколебимость служанки. – Если боишься мышей, то может кто-то другой их не боится? Не могу сказать, что ты для меня жизненно необходима и незаменима.
Из служанки словно внутренний стержень выдернули – она тут же ссутулилась, потупила взор. Ну ни дать, ни взять – побитая собака, куда и подевалась былая спесь. Мне ее даже жалко стало.
– Дайте мне немного времени, я привыкну, госпожа, – тихо отозвалась женщина, проглотив откровенный намек на то, что ей не рады, явно не желала терять место возле хозяйки. – Там управляющий ожидает, желаете ли с ним переговорить?
Наивно было полагать, что здесь я смогу предаваться неге и ничегонеделанию, после едва ли не полугодового отсутствия хозяев. Но чур не сейчас.
