В тот день мы полетели в особняк вместе. Хоть привычки женщины и не изменились, но она стала то ли немного мягче, то ли это мое восприятие изменилось? В результате, общество компаньонки не то чтобы перестало напрягать, но стало вполне терпимым.
Оказавшись на месте, я терпеливо прошлась вместе с ней по дому, слушая рассказы о прошлом. После, почему-то стесняясь признаться, что уже бывала тут, поинтересовалась, где та хваленая библиотека о которой в своем рассказе упоминала женщина, и… Зависла там до вечера. Где тем временем пропадала моя спутница? Понятия не имею, главное, мне не мешала.
А по возвращении домой меня ждал сюрприз: письмо от жениха!
«Уважаемая Элеонора…»
Слов было много, витиевато объясняющих, что возможно я девушка прекрасная во всех отношениях, но по ряду причин жениться на мне желанием не горят. К королю с прошением об отмене указа обращались, но, увы. А посему, мой жених едва ли не молит проявить здравомыслие и отказаться от навязываемого брака путем просьбы об аннулировании соглашения.
– Уважаемый жених, вы читаете мои мысли! – усмехнулась я. – Возможно, отказ обоих участников предстоящей церемонии повлияет на королевское решение. А у меня еще и козырь в рукаве – я ведьма, и, вынудив меня вступить в брак с нелюбимым, монарх подпишет приговор двум довольно древним родам.
Словно услышав мои слова, листок с посланием вздрогнул, а в следующий миг вспыхнул, холодным, не обжигающим пальцы огнем, превратившись в кучку пепла. Предусмотрительно. Загадочно. Но от души отлегло; ведь теперь ясно, что хотя бы жених не будет настаивать на этом браке!
Остаток недели, выделенный мне до визита в королевскую канцелярию, так и крутилась: то решая вопросы имения с управляющим в первой половине дня, после чего зачитывалась дневниками матери до глубокой ночи, то маясь с примерками гардероба и изучая, вернее, якобы восстанавливая в памяти правила этикета, то сбегала в таинственный дом, по-прежнему остававшийся недоступным для всех кроме меня. Иногда со мною увязывалась Дейра. И что удивительно, мы не раз заставали на месте следы чьего-то присутствия, но самих обитателей дома ни разу так и не встретили. Загадка.
В промежутках мне все так же не давали покоя сны и воспоминания о Виталике и Диве, переживания о судьбе мамы. А однажды, уже под утро, мне почудилось, будто я слышу мамин смех. Замерла, боясь спугнуть сон. Донесся звук голосов, среди которых я узнала и бабушкин… И свой?!
Сама не поняла, как подскочила в постели, распахнув глаза, и в шоке уставилась на лежащую рядом со мною тарелочку с катающимся по ней яблочком. Алиса транслировала в пространстве происходящее в квартире родителей.
Затаив дыхание, наблюдала, как мама с бабулей суетятся, проверяя, ничего ли не забыли? Вот паспорта, билеты на самолет, путевки… Я, та что не я, беззаботно ворковала, рассказывая моим родным, как здорово им будет на курорте. А я, настоящая, до боли в глазах всматривалась в лицо жизнерадостно улыбающейся мамы, боясь обнаружить малейшие признаки недуга. Длилось это минут десять. Бесконечно долгих и безумно коротких одновременно.
Видение исчезло, яблочко замерло, а я еще долго сидела с глупой улыбкой на губах: идет второй месяц с момента обретения мною магии, а с мамой все хорошо! Значит, на иные миры здешние правила не распространяются!
Первый шок миновал, и я, едва ли не подпрыгивая от нетерпения, попросила:
– Алиса, покажи мне Дива! – ничего не произошло. – А Виталика… – едва слышно, произнесла, уже не слишком надеясь на чудо. – Ну, миленькая, ну, пожалуйста…
Тарелочка осталась безучастна к моим просьбам. Видимо во сне я слишком сильно разволновалась, вот она и активировалась. А сознательно запустить ее, памятуя о блоке на свои возможности, так и не удалось. Печально, но вполне вписывается и в мою собственную теорию о природе ведьмовской силы, и в те материалы баронской библиотеки, что успела изучить.
В этот день я, прихватив побольше еды, дневник Лайлы, и зонтик, полетела к потаенному озеру, где и провела за чтением все время. И обнаружила описание тех вещиц, найденных в шкатулке с драгоценностями. Оказалось, это ни много ни мало – магические амулеты, подвластные любому смертному. Первый артефакт позволял найти кого или что угодно, этакий путеводный маячок. Второй давал возможность перевоплощения, менял он правда только одежду, а не реальные внешние данные, но и это находка! Расписано о них было подробно: то ли Лайла боялась что-то со временем позабыть, то ли настолько оказалась впечатлена? Неважно! Главное, теперь я знала, как и для чего их можно использовать.
Глава 20. Дела столичные
Неделя в особняке промелькнула как один миг. И вот он день отправки в столицу. Странно, но здесь, в окружении множества людей я особо ярко стала ощущать свое одиночество. В лесу, с самого начала рядом была словоохотливая Мика, Див, потом появилась Тинка, и все они находили отклик в душе, а тут…
Отличилась только Тали, она слишком добрая, заботливая, отзывчивая, но с ней, как показывает практика, даже поговорить не о чем. Одни лишь сплетни. Чего только стоил наш последний разговор!
– Госпожа, вы так и оставите Дейру в особняке? – поинтересовалась кухарка во время завтрака.
– Почему нет? – удивилась я; прежде мне казалось, что Тали благоволит ей, ведь говорила же, что все жалели сироту.
– Она… Она едва не стала вам мачехой, – едва слышно прошептала она.
– Что? – чуть не подавившись булочкой, вылупилась я на кухарку.
Понеслись пересказы о том, как Дейра окружала заботой хозяина поместья, особенно активно после смерти Лайлы. И, мол, добилась успеха. Делили ли они ложе – прямо не говорилось, но подтекст имелся, что было неприятно. Даже если бы они и сошлись, то что такого? Он одинок, она тоже. Однако Тали такой вариант ни в какую принимать не желала. Я, конечно, не знала ни отца, ни мать моей предшественницы, но сплетни – они такие сплетни. Одно стало ясно – в присутствии Тали ни слова лишнего говорить не стоит. Она неплохая и по своему заботливая, но совершенно не умеет держать язык за зубами.
А в остальном… Работники и слуги держат дистанцию. Гостей в поместье не бывает, так как без приглашения заявляться не принято, а я никого не знаю и, соответственно, не могу пригласить. Мика только попискивает, а от идеи что-то донести до меня жестами она явно отказалась, ведь в большинстве случаев я если и угадывала о чем идет речь, то далеко не с первого раза.
Оставалась лишь та самая раскритикованная кухаркой Дейра. Все такая же придирчивая, но понимающая гораздо больше других, хотя и с ней общаться, ой как нелегко. О ведьмовстве в ее присутствии лучше не вспоминать, а те моменты, когда мы вместе летали на моей Ласточке, были единственным, что женщина вынуждено принимала; во всех иных проявлениях магию она воспринимала в штыки. И это при том, что я ее сейчас лишена; что будет, когда способности вернутся, даже подумать страшно.
Моя душа жаждала близости с кем-то, но никого иного кроме Дейры рядом не было. Именно с ней я проводила большую часть времени. Именно она стала чем-то наподобие наставницы в этом чуждом мне мире аристократии, где слишком много условностей. Казалось, женщина видела меня насквозь, знала гораздо больше, нежели я позволяла себе рассказать. Возникали даже опасения: не догадалась ли она о подмене?
