— Можем. Мы в состоянии подарить им неделю.
— За одну неделю мы не перечеркнем всю их историю. Не сумеем изменить их отношения к большой бомбе.
— Наверняка знать невозможно, — возразил Этаниель. — Мы должны ознакомиться с ситуацией.
— И что потом? Какие у нас полномочия?
— Очень небольшие, — согласился Этаниель. — Два младших чина на пути к Уиллафорсу лоб в лоб сталкиваются с проблемой, о которой никто не подозревает.
— А когда достигнем Уиллафорса, будем заняты. Пройдет много времени, пока кто-нибудь прилетит сюда снова.
— Очень много. В этом районе космоса нет ничего полезного для нашей расы. Сколько еще протянет Земля? Десять лет? Десять месяцев? Напряжение растет с каждым часом.
— Что сказать. Полагаю, мы можем сделать остановку и посмотреть, что к чему. Мы не вмешиваемся, просто наблюдаем.
Вот с такими намерениями они и направились к Земле. Целый день летали вокруг планеты, избегая излучения радаров, что не составило труда, проводя тестирования и отбирая пробы. Наконец, Этаниель оторвал взгляд от монитора.
— И к каким заключениям ты пришел?
— О чем тут говорить? Все гораздо хуже, чем я предполагал.
— В каком смысле?
— Ну, нам известно, что у них есть большая бомба. Атмосферный анализ подтверждает это, как мы и ожидали.
— Знаю.
— Еще нам известно, что они умеют доставлять ее, предположительно, с помощью самолета.
— Это почти наверняка. Они не смогут использовать бомбу без самолета.
— Что еще хуже, сейчас я обнаружил, что у них есть еще и ракеты, дальностью в тысячу миль и больше. И они уже совершают примитивные путешествия в космос или вот-вот начнут их.
— Плохо. Сидим здесь и рассуждаем, когда она рванет. У кого-нибудь из них не выдержат нервы, и начнется…
— Возможно, и ракеты только усугубят ситуацию, — согласился Бэл. — А тебе что удалось обнаружить?
— Ничего стоящего. Пока ты исследовал их вооружение, я изучал людей.
— Должно быть, что-то пришло тебе на ум.
— Не знаю, что и думать. Так мало времени, — ответил Этаниель. — Язык не проблема. Наши машины легко переводят их языки, и я уже усвоил краткий курс двух или трех из них. Но недостаточно посмотреть несколько спектаклей, послушать пару концертов или выпусков новостей. Надо бы спуститься и пожить среди них, почитать книги, поговорить с учеными, поработать с ними, поиграть.
— Можно этим заняться, и тогда мы их узнаем по-настоящему. Но это потребует времени, а его у нас нет.
— Понимаю.
— Говори прямо, согласен или нет.
— Нет, — заявил Этаниель. — Мы не можем им помочь, ничего не можем с ними поделать, но мы обязаны попробовать.
— Ну конечно, я знал это с самого начала, — сказал Бэл. — Такое уже случалось. Мы брали на себя труд узнать, как дела у той или иной расы, а когда не могли им помочь, ужасно переживали. Похоже, все повторяется. — Он встал и потянулся. — Ладно, дай мне часок подумать, как взяться за это дело.
Но, прежде чем они встретились, времени прошло гораздо больше. Корабль еще ближе подошел к Земле. Им уже не требовались приборы, чтобы разглядывать ее. Планета вращалась прямо за стеклами иллюминаторов. Зеленые южные равнины, прорезанные руслами рек, синие океаны, сверкающие снега северного полушария проплывали перед их глазами. Полюс покрывали рваные облака; над регионами, расположенными в средних широтах северного полушария, в атмосфере висела грязная пелена.
— Мне и в голову не приходило такое великолепие, — сказал Этиниель.
— Мне тоже, — согласился Бэл. — Надо приготовиться к тому, что там будет холодно. Мы замерзнем.
— Да. Это их зима.
— У меня идея, — сообщил Бэл. — Как насчет того, чтобы выдать себя за сверхъестественные существа?
— Вряд ли получится, — усомнился Этаниель. — Лет сто назад могло бы сработать. Сегодня они уже запускают спутники. Это больше не дикари.
— Думаю, ты прав, — согласился Бэл. — Я собирался использовать преимущества нашего телосложения.
— Если бы у нас получилось, я был бы только «за». Но это люди грубые и отчаянные. Их так просто не одурачишь..
— Ладно, давай свои предложения.
— Хорошо, — сказал Этаниель. — Ты берешь одну сторону планеты, а я другую. Говорим им напрямую, что надо делать, если они хотят выжить, как им сохранить планету в целости, чтобы и дальше существовать на ней.
— Слишком общо. Советы всегда страдают этим.
— Ничего не поделаешь. На большее у нас нет времени.
— Особые указания?
— Никаких. Оставляем корабль здесь и спускаемся каждый на своем посадочном катере. Ты можешь связаться со мной в любое время, но не делай этого без необходимости.
— Они не сумеют перехватить частоты, которые мы используем.
— Согласен, и даже если бы сумели, ничего не смогли бы поделать с нашим языком. Я хочу, чтобы они думали, будто нам не требуется обсуждать подобные вопросы.
— Понял. Пусть думают, что мы совершеннее, чем есть на самом деле. Они решат, что мы точно знаем, чем занимаемся, хоть это и не так.
— Если нам повезет, пусть так и думают.
Бэл посмотрел в иллюминатор на планету.
— В месте моей высадки, должно быть, холодно. И в твоем тоже. Уверен, что не нужно изменить план и высадиться где-нибудь в южном полушарии? Там сейчас лето.
— Боюсь, что нет. Великие державы расположены на севере. Мы должны оказаться там, чтобы осуществить свой замысел.
— Все так, но я подумал о празднике, о котором ты упомянул. Мы окажемся в гуще праздничной суеты. Она нам только помешает.
— Понимаю, им не понравится, если кто-то помешает празднику. Ничего не поделаешь. Мы не можем ждать, пока он кончится.
— Это мне известно, — произнес Бэл. — Расскажи про этот праздник все, что я должен знать. Возможно, первоначально он являлся религиозным? Правильно?
— Давным-давно был религиозным, — подтвердил Этаниель. — Из радио и телепередач ничего не удалось узнать наверняка. Кажется, сейчас это главным образом повод поесть, провести вечеринку в офисе и устроить распродажу.
— Ага. Он превратился в деловой праздник.
— Удачное определение. В деталях, как хотелось бы, я не разобрался. Занимался в основном изучением людей, а их трудно постичь.
— Ясно. Я подумал, нельзя ли нас как-то увязать с этим праздником. Заставить его на нас поработать.
— Если даже и можно, я об этом не подумал.
— А следовало бы. Это ты знакомился с их праздниками. — Бэл глянул вниз, на планету. Облака начали сгущаться в сумеречный полог. — Очень не хочется спускаться и оставлять корабль без присмотра.
