Он кивнул.
— По той же причине?
У него сжалось горло. Он ведь ночью ей все рассказал. Неужели не помнит?
— Да, — подтвердил Луис.
— Я так и думала. Поэтому и не волновалась, что следуешь за мной.
Действовал фактор влечения, о котором говорил Боргенезе; он снова давал о себе знать, и Луис чувствовал благодарность за это. И все же, почему? И почему она не помнит минувшую ночь?
Они шагали рядом, пока не подошли к ее жилищу. У двери Луиза помедлила.
— У меня такое чувство, словно я тебя давно знаю, просто не могу вспомнить, кто ты. Это не страшно?
Нет, это не страшно; это пугающе, подумал Луис. Ее личность, по всей видимости, не устоялась полностью, она продолжала соскальзывать назад, в то время, когда еще не встретила его. На таком основании он не мог построить ничего долговечного; каждую встречу с ней пришлось бы начинать так, словно накануне ничего не произошло.
Неужели то же самое ждет и его?
Он посмотрел на Луизу. Изорванное платье вовсе не починили, как ему показалось сначала; его заменили роботы, выходившие из стен по ночам. Они проделали хорошую работу, подобрав одежду по фигуре, но с ее комплекцией это было не трудно.
Все это пугало, но не только. По крайней мере, в этот раз он не встретит препятствий. Луис открыл рот, собираясь назвать себя, и тут же закрыл. Не хотелось повторять одну и ту же ошибку дважды.
— Я еще не выбрал имя, — сказал он.
— И со мной то же самое. — Она взглянула на него, и Луис почувствовал, что у него все замерло внутри. — Ну, мужчина без имени, хочешь войти? Мы можем вместе поужинать.
Луис вошел. Но ужин в тот вечер оказался поздним. Он знал, что так будет.
При свете утра он сел и коснулся ее ладонью. Она улыбнулась во сне и подвинулась ближе. Он подумал, что безымянным полагаются компенсации, и это — одна из них. Луис тихо оделся, стараясь не разбудить ее. Хотелось обсудить множество вещей, но ночью времени как-то не хватило. Он обязательно поговорит с ней, но позже.
Выскользнув из помещения, Луис прошел к своему жилищу. Экран, из которого он вырвал кабель, оказался уже отремонтирован и установлен на место. Как только Луис вошел, раздался голос:
— Пока вас не было, поступил вызов.
— Давай посмотрим.
Голос робота сменился сообщением от менеджера из магазина.
— Пистолет, который вы приносили, продан шесть месяцев назад Дорну Старрету, жителю Цереры, владельцу маленькой галлиевой шахты, расположенной там же. Это вся записанная информация. Надеюсь, вы будете довольны.
Луис присел. Да, доволен. Он может найти этого человека сам или нанять кого-нибудь, хотя последнее вряд ли потребуется.
Имя для него что-то значило, только он не мог разобраться, что. Дорн Старрет, владелец галлиевой шахты на Церере. Наличие шахты могло иметь значение, а могло и не иметь, — галлий использовался во многих промышленных процессах, но, тем не менее, особой ценности не имел.
Луис закрыл глаза и сосредоточился. Имя скользнуло в свободные нервные клетки, предназначенные для хранения информации; медленно начала складываться картинка, сначала расплывчатая и незавершенная. Появился рот, потом глаза, каждая новая деталь лица вытаскивала за собой следующую, и изображение разворачивалось и дополнялось новыми подробностями, словно зародышевая клетка, вступившая в процесс деления и вызывающая к жизни новый целостный организм. Постепенно картинка стала почти полной.
Все еще не открывая глаз, он рассматривал человека, которого вспомнил. Дорн Старрет, пять футов одиннадцать дюймов, сто девяносто фунтов некогда крепкой, мускулистой плоти. Возраст тридцать семь лет, черные волосы на голове, начинающей лысеть ото лба. Очертить лицо оказалось труднее: сильное, хотя немного жесткое, оно смотрелось, пожалуй, привлекательно. Только глаза казались бегающими, беспокойными, и морщины появились раньше времени.
И еще кое-что выделяло этого человека. Не одежда — она казалась неброской, хотя и недешевой. Луис копался в памяти, пока, наконец, не понял. Несомненно, этот человек был левшой. Картинка стала настолько отчетливой, что ошибиться с этой деталью он не мог.
Он его знал и часто видел. Где, при каких обстоятельствах? Луис ждал, но больше ничего не всплыло.
Открыл глаза, подумал, что если снова увидит этого человека, сразу узнает. Он купил пистолет, предположительно, использовал оружие против него, а потом спрятал в его же, Луиса, комнате.
Поразмыслив еще, он понял, что гадать дальше бессмысленно. Имя само по себе не вернет все ассоциации, связанные с этим мужчиной, поэтому Луис переключился с него на Цереру. Оказалось, что по этому вопросу он подготовлен лучше; переобучающие пленки, наверняка, восполнили пробелы в его знаниях.
В поясе астероидов отсутствовала жесткая система управления. Если и существовало в Системе место, где люди нарушали требования закона, так это там. Какой из этого следовал вывод? Возможно, никакого; в поясе проживало множество людей, занятых легальной работой: шахтеры, старатели, геологоразведчики, ученые-исследователи. Но с нарастающим волнение Луис понял, что Дорн Старрет к ним не относился.
Он был преступником. Галлиевая шахта служила простым прикрытием, респектабельной вывеской. Откуда Луис это знал? Он не мог понять — мыслительный процесс протекал скрытно и хаотично; но он знал.
Итак, Дорн Старрет — преступник. Но эта информация не могла удовлетворить его полностью. Что заставило Старрета регрессировать Луиса и Луизу? Это предстояло выяснить.
Но Луис четко понял одно: опытный преступник, этот человек более чем опасен.
Посидев еще немного, он осознал, что вспомнил все, что можно было извлечь из мгновенного озарения. Если он хочет узнать больше, надо раскопать новые факты и завязать новые знакомства. По крайней мере, дело не безнадежно — даже без помощи полиции он узнал достаточно.
Луис еще раз внимательно осмотрел всю комнату. Если и оставалось что-то спрятанное, он ничего не нашел.
Потом он снова отправился в жилище Луизы. Она ушла, оставив на столе записку. Он прочитал:
Дорогой мужчина без имени,
надеюсь, ты приходил прошлой ночью, потому что в голове у меня все так перемешалось, что я не уверена; так мало воспоминаний и реальности, что мне не на что опереться. Хотела перед уходом поговорить с тобой, но, думаю, ты, как и я, занят собственным расследованием.
Существует опасность, что ни одному из нас не понравится то, что мы узнаем. Что, если я замужем за другим человеком, а ты женат? Предположим… но предположить можно, что угодно, здесь мы оба рискуем. Невыносимо не знать, кто я такая, тем более, что отгадка так близко. Но ты, конечно, сам знаешь.
Как бы там ни было, я ушла почти на весь день. Удалось найти психолога, который специализируется на восстановлении памяти; тебя тоже наверняка заинтересует такая возможность. Я ходила к нему вчера, и на сегодня мне снова назначено. Очень любезно с его стороны, учитывая, что у меня нет денег, но он сказал, что я в той или иной степени являюсь субъектом эксперимента. Не могу сказать тебе, когда вернусь, но не поздно.
