– Простите, господин Булеро, – пролепетала Рони Фьюгейт, – но под вашим столом кто-то сидит!
Лео заглянул под стол. Возле тумбы действительно сидело странное существо, уставившееся на него своими зелеными глазами.
– Пшел отсюда! – прошипел Лео и, обратившись к Барни, попросил: – Слушай, притащи-ка сюда швабру!
Барни тут же скрылся за дверью.
– Вот те раз – протянул Лео. – Это ж надо, какая гадость… Хотелось бы знать, что все это значит…
Значить это могло лишь то, что Элдрич, принявший образ Моники, был прав… «Посмотрим, куда она тебя приведет…»
Тем временем тварь вылезла из-под стола и преспокойно направилась к двери. В следующее мгновение она протиснулась в щель под дверью и исчезла.
«Жуть какая. Хуже всех глюков вместе взятых…»
– Н-да… – произнес Лео. – Итак, мисс Фьюгейт, вы можете вернуться в свой кабинет. Обсуждать Чу-Зи в подобной обстановке вряд ли имеет смысл, ибо в данный момент я беседую единственно сам с собой.
Лео устало вздохнул. Да, ничего не скажешь, с Элдричем шутки плохи… Никуда ты от него теперь не денешься… Так ведь можно вечно кружить по этому дурацкому миру. Все, как он и говорил. Мир-эрзац. Вот влип, так влип.
– Мисс Фьюгейт, что вам непонятно? Ступайте на свое рабочее место.
Он поднялся из кресла и, подойдя к холодильнику, налил стаканчик холодной минералки. Воображаемая вода для воображаемого тела в присутствии воображаемого сотрудника.
– Кстати, мисс Фьюгейт, – поинтересовался Лео, – вы действительно стали любовницей господина Майерсона?
– Да, господин Булеро, – кивнула Рони, – я ведь уже говорила вам об этом.
– А вот мне вы отказали… Я для вас слишком стар и слишком продвинут. Но в этом мире у меня есть кое-какие способности. Скажем, я могу омолодить свое тело.
«Или состарить тебя. Интересно, что ты на это скажешь…» Лео выпил минералку и швырнул пустой стаканчик в урну. Стараясь не смотреть на мисс Фьюгейт, он мысленно произнес: «Тебе столько же лет, сколько и мне, и даже чуть побольше – скажем, девяносто два… Во всяком случае, в этом мире. Будешь знать, как перечить начальству. Сморщенное иссохшее тело, ни зубов тебе, ни глаз…»
Он услышал странный писк и сдавленный крик:
– Господин Булеро!
«Нет, нет, я передумал. Ты вновь стала такой же, какой и была. Забираю свои слова обратно». Он поднял глаза и посмотрел на то место, где всего минуту назад стояла Рони. Серая паутина, дрожащие ножки бледных поганок, провалы глазниц, поблескивающие белесой жижей, силящейся вновь стать глазами…
– Ты должна стать такой же, какой и была! – воскликнул Лео, зажмурившись. – Скажешь, когда это произойдет.
Шаги. Мужские шаги. В кабинете вновь появился Барни.
– Боже… – ошарашенно ахнул остолбеневший от ужаса Барни.
Так и не открывая глаз, Лео поинтересовался:
– Она так и не приняла свой прежний вид?
«Она? О ком это вы, мистер Булеро? И вообще – где Рони?»
Лео открыл глаза.
Теперь он не видел ни Рони, ни ее ужасного столетнего обличья – на месте давешнего столпа поблескивала лужица престранного вида. В лужице плавали сероватые плотные образования неправильной формы. И она жила своей собственной жизнью.
Густая липкая жижа, растекавшаяся по полу, стала вдруг стягиваться к центру лужи. Не прошло и минуты, как из серых плотных кусочков составилось нечто вроде головы с пустыми глазницами и длинными прядями бесцветных волос вокруг макушки. Это был череп какого-то нового, еще не ведомого миру существа, вызванного к жизни его, Лео, неосознанным желанием отомстить девушке, ввергнув ее в переживание самых темных сторон эволюционного процесса.
Челюсти, продолжавшие плавать по лужице, клацнули и стали мерно открываться-закрываться. Лео внезапно услышал:
– Понимаете, мистер Булеро, все дело в том, что до этого возраста она просто не дожила. – Голос при всей его странности мог принадлежать только Монике. – Ты заставил ее дожить до ста лет, в то время как она на деле проживет всего около семидесяти. Ты оживил то, что осталось от нее через тридцать лет после смерти. Более того, ты заставил ее останки эволюционировать! – Челюсти еще раз клацнули и тут же растворились в серой однородной массе. Та же участь постигла и не успевший толком сформироваться череп.
Барни пробормотал:
– Лео, выпусти нас отсюда!
Лео стоял ни живой ни мертвый от ужаса.
– Эй, Палмер! – пропищал он каким-то крысиным голосом. – Я хочу сказать тебе одну очень важную вещь, слышишь? Я сдаюсь, Палмер! Сдаюсь!
Ковер, лежавший у него под ногами, в один миг сгнил и обратился в мягкую зеленую массу. Лео вдруг понял: теперь он стоит на поросшей травой земле. Стены и потолок кабинета разом исчезли, обратившись в облако пыли, медленно оседавшей на землю. Над головой вновь глубокое синее небо, дышащее прохладой и покоем.
Рядом с ним сидела Моника. На коленях у нее лежала трость Палмера Элдрича, а рядом стоял чемоданчик с доктором Смайлом.
– Ты хотел, чтобы Майерсон остался с нами? – спросила девочка. – Я решила, что все, сотворенное тобой, нам сейчас не понадобится, верно? – Она посмотрела него с улыбкой.
– Верно, – согласно кивнул Лео. Он глянул по сторонам и с грустью отметил, что пыль его родной конторы уже осела. Он горестно вздохнул и стал отряхивать свой пиджак.
Моника довольно захихикала.
– Ибо прах ты, и в прах возвратишься…
– О'кей! – громко сказал Лео. – Я понял, можешь не беспокоиться. Все это было иллюзией, не так ли? Здесь хозяин ты, а не я, я же – никто, я – фантом!
Теперь он по-настоящему возненавидел Палмера Элдрича. «Если мне удастся бежать, – мелькнуло в сознании, – этому гаду…»
– Ну, ну! – остановила его девочка. – Тебе подобные обороты не к лицу! Я ведь не распространяюсь о том, что могу сотворить с тобой, если ты вконец обнаглеешь. Думаю, ты и сам догадываешься, какой может быть моя реакция. Верно, Лео?
– Верно, – нехотя отозвался Лео. Он сделал пару шагов назад, достал из нагрудного кармана пиджака носовой платок и отер выступивший на лице и шее пот. «Помоги мне, Боже, – взмолился он про себя. – Я сделаю все, что Ты хочешь, я отдам Тебе всю мою жизнь, только вызволи меня отсюда! Я болен и слаб. Этот мир доконает меня, пусть самого меня здесь нет, пусть тело это лишь эктоплазма, фантом…»
Его стало тошнить. Раз за разом Лео выворачивало наизнанку, и так продолжалось целую вечность. Когда приступ тошноты прошел и Лео стало получше, он вернулся к тому месту, где сидела Моника.
– Условия таковы, – сказала девочка сухо. – Наши компании заключают договор о деловом сотрудничестве. Нам понадобятся: сеть твоих рекламных спутников, система распределения и доставки – с использованием межпланетных кораблей последних моделей – и твои огромные венерианские плантации. Короче говоря, нам нужно все, Булеро. Свой лишайник мы будем выращивать там же, где ты сегодня разводишь Кэн-Ди. Торговцев и рекламных агентов менять мы тоже не будем – пусть уж этим делом занимаются настоящие профессионалы, типа Аллена и Шарлотты Фэйнов. Конкуренции меж Чу-Зи и Кэн-Ди не случится, поскольку будет существовать только один продукт – Чу-Зи. Ты же объявишь во всеуслышание о своем уходе из большого бизнеса. Ты понял меня, Лео?
