Думала о том, что ещё могут сделать со мной эти руки с рисунком вен на кистях, и что самое удивительное, в моих мыслях не было и толики опасения, неприятия.
Вряд ли страхи бесследно прошли, не оставив послевкусия, но я не цепенела от того, насколько близко оказался Кир, невольно вдавливая меня в спинку кресла. И это было самым странным впечатлением за последний год.
Я закрыла глаза, потянулась к губам Кирилла, провалилась в головокружительный поцелуй и долгие, неспешные ласки, переросшие в сильный, необходимый мне ритм.
Неопределённость, повисшая между нами в тот день, когда Кир попросил меня вернуться в «Звезду Хакасии», не отпускала ни на миг. Подстёгивала, заставляла спешить, вдыхать с силой, выдыхать с жадностью, повторять отчаянно жёсткие движения раз за разом, позабыв о том, что ожидает ранний подъём.
Кир ушёл утром, не было ещё пяти часов. Он не повторил свой вопрос, а я ответ приберегла для финиша.
На месте проведения гонок я ещё раз увидела Кирилла. Он находился в стейк-ауте – специально отведённой и обозначенной зоне, где размещаются собаки участников заезда. Издали я узнала серьёзного Алтая, Илку и веселящуюся, воодушевлённую происходящим Мару. Рядом мелькала красная шапка Ольги, дядя Андрей стоял в стороне, обстоятельно беседуя с другим участником соревнований. Кир махнул мне рукой, я ответила тем же, мысленно слопав его улыбку, и отправилась по своим делам, решив не отвлекать перед стартом.
Среди людского и собачьего гомона, окриков каюров, воя псов, наэлектризованной атмосферы, лёгкого морозца, запаха костра, зимнего леса и хвои слышались разговоры. В основном о гонках, собаках, судейской бригаде, особенностях трассы, участниках, спортсменах и породах четверолапых.
Часто я слышала имя Кирилла Сафронова и упоминание его питомника. Он действительно считался одним из лучших спортсменов, величиной в своих дисциплинах, а ещё признанным кинологом. Что не могло не вызывать удивление, о питомнике заговорили всерьёз совсем недавно – после гонки на Аляске. С тех пор «Звезда Хакасии» уверенно удерживает лидерство в лохматых лапах. Слышались предположения, а то и утверждения, что и в этот раз кубок возьмёт Сафронов.
Обсуждали участие «Звезды Хакасии» в гонках на Камчатке «Берингия» – я знала, что Кир уже подал заявку, вовсю готовится к заезду, у меня даже возникла шальная мысль поехать с ним. Не в качестве столичного корреспондента, а члена команды. Какую-то пользу я могу принести – чесать бока Илке и целовать улыбку Кирилла.
Спорили, поедет ли Сафронов на следующий год на Аляску. Прошлую гонку он пропустил, не нашлось спонсора – средства для такого удовольствия необходимы немалые. «Конские», как сказала бы Ольга. Ни один каюр, никакой питомник не мог похвастаться тем, что лично оплачивает участие, перелёт и проживание на Аляске. Кир не стал исключением. Найти же серьёзного спонсора питомнику собак – дело почти нереальное.
Ездовой спорт – не хоккей, не кроссфит. Не станет мейнстримом в ближайшие годы, а если верить Киру, то истинным любителям породы этого не нужно. «Забыли бы про нас», – однажды сказал Кирилл. Теперь, зная судьбу Антипа, многочисленных «потеряшек» и «бегунов», я соглашалась с владельцем питомника. Бесчеловечно заводить собаку только потому, что у неё голубые глаза и весёлый нрав. К глазкам быстро привыкаешь, а весёлый нрав оборачивается проблемами, с которыми обыватель не в состоянии справиться.
Я успела пообедать – тут же, на улице, рискнув купить шашлык в развернувшемся кафе на колёсах, сбегать погреться в номер, снова вернуться к гонкам, вслушиваясь в новости с чек-пойнтов – зоны для остановки или отдыха команд, где могут находиться только гонщики и официальные лица.
«Звезда Хакасии» лидировала, это было невероятное чувство! За три недели все, включая серьёзного, сдержанного Алтая, стали для меня близкими, а Кирилл и вовсе родным. Изо всех сил я болела за него и его хвостатую команду.
Пусть они победят! Пусть Алтай руководит упряжкой, опережая решения каюра, пусть Илка несётся, подгоняя рвущихся вперёд коллег. Пусть коренные, сильные псы тянут изо всех сил. Пусть победа достанется «Звезде Хакасии»! Пусть они увезут кубок в дальний угол огромной страны, в покрытую снегом южную Сибирь.
Зрители потянулись к финишному коридору – огороженному участку трассы перед финишной линией, где скоро появятся первые участники заезда. В толпе мелькнула Ольга, увидев меня, приветливо махнула рукой и начала пробираться ко мне, к линии финиша.
Она примчалась с последнего чек-пойнта, где проверяла самочувствие собак. Мара повздорила с хвостатой соперницей с соседней упряжки, обошлось без дисквалификации за агрессивное поведение, но морды у обеих спортсменок пострадали. Теперь Ольга волновалась за надорванное ухо и травму глаза питомицы. Сетовала, что Алтай становится старым, в его почтенном возрасте всё сложнее и сложнее бежать, а на смену никого нет, и не уступит он своего места.
Я слушала сестру Кира и понимала, что мои сомнения тают, словно дым от печного отопления в морозном воздухе. Скорей всего, мне будет непросто ужиться с хвостатой компанией, наверняка Кириллу придётся ещё сложнее, но разве Ёжкин сдаётся? Нет!
Ёжкин несётся на помощь вздорящей с соперником Маре, поддерживает Алтая, верит в лидерство Илки, помогает Кириллу.
Людской гомон нарастал, как океанская волна. Я напряглась, обратилась в слух, несмотря на то, что стояла в первом ряду, привстала на носочки, в надежде скорее увидеть финиширующих участников.
Пусть будет Кирилл! Пусть впереди мелькнут рыжие бока Илки и Мары!
Действительно, показалась упряжка Кирилла Сафронова. Издали я увидела открытую улыбку, показалось, на стремительно темнеющем небе вспыхнуло солнце. Илка нёсся, высунув язык, со всех собачьих сил рвал вперёд. Мара ничуть не уступала, перебирая ногами в унисон с другом. Из-под лап коренных яркими брызгами вылетал снег, сверкали глаза Алтая.
Они побеждали, они знали это, понимали, стремились и не уступали кубок никому.
Сбоку появилась упряжка, быстро поравнялась с командой «Звезды Хакасии», претендуя забрать победу. Послышался вой Алтая, удивительно, но я узнала его голос. Увидела, как напрягся каждый мускул в теле Илки, напружинились коренные псы, рванули, вываливая языки и пуская клубы пара из пастей.
Серобокие из соседней упряжки так же побежали быстрее, напрягаясь со всей силы тренированных тел. Лапы Илки и Мары ускорились, Алтай хрипло взвыл, я слышала чёткие команды Кира и окрики каюра-соперника.
«Звезда Хакасии» была впереди, на половину корпуса собаки, но опережала, когда дымчатый пёс из соседней упряжки начал тянуть вбок, пытаясь схватить Мару за морду. Он злился, скалился, тащил нарты с трассы, вынуждая рыженькую ответить.
– Мимо! – крикнул Кир.
Мара покосилась на соперника, рванула вперёд, изо всех сил пытаясь держать темп Илки.
– Мимо! – повторил Кир, когда дымчатому удалось вцепиться в Мару. – Мимо! Вперёд!
Мара рванула, что было сил, вняв самой сложной команде в ездовом спорте: «Мимо». Не ответить на агрессию, проигнорировать интересующий объект, не побежать за кошкой, птицей, не вмешаться в драку в пылу гонки – задача такая же сложная, как вырвать победу у равного соперника.
