Палата как палата. Никаких особенных изысков для миллионеров Лера не заметила, кроме, пожалуй, вида за окном. Больничная койка, тумбочка, передвижной обеденный столик с поворотной столешницей – на вид всё пластиковое. Она неуверенно потопталась, смотря на спящего Игоря. Волосы скатались, лицо бледное, как и руки поверх одеяла. Дышит ровно, испарины нет. Просто спит. Безмятежно. Будить Лера не решилась, уселась в небольшое кресло в углу комнаты и смотрела, смотрела, смотрела на мужчину, которого полюбила, и никак не могла насмотреться.
Жив! Он жив! Никаких пугающих аппаратов не подключено, нет капельниц, не торчат катетеры. Вокруг не суетятся врачи, не снуют медсёстры, не видно бинтов, порезов, переломов – всего, что представляла себе Лера, знающая о медицине лишь по фильмам и сериалам.
– Подойди, – несмотря на то, что она не отводила взгляда от Игоря, хриплый голос прозвучал, как гром средь ясного неба. Она уставилась в серые, со стальным оттенком глаза и нервно сглотнула. – Лер? – он шепнул и постучал пальцами по одеялу. Отчего-то бросилось в глаза отсутствие привычных украшений на запястьях. Оголённые руки казались беззащитным, будто с них не браслеты и часы сняли, а кожу.
– Который час? – Игорь посмотрел за окно, где синело высокое, прозрачно-голубое небо, а солнце отражалась в искрах снега.
– Восемь.
– Вечера?
– Утра.
– Дьявол… Девочки где?
– С… с Алёной.
– Дьявол! – он резко привстал и тут же упал на подушку, побледнев. – Дьявол! Мне нужен мой телефон.
– Где он? – Лера растеряно засуетилась. Начала открывать отделения больничной, пластиковой тумбочки, шарить взглядом по пустым полкам встроенного шкафа в тамбуре палаты, даже в санитарную комнату заглянула. Глупо, как всё глупо. И она ведёт себя как дура!
– Позови кого-нибудь из персонала, – подсказал Игорь. Лера выскочила из палаты, благо мгновенно наткнулась на ту же пухленькую, улыбчивую женщину, та кивнула в ответ на попытку объяснить, что от неё требуется, и вошла в палату.
Через несколько минут перед Игорем возникли все вещи, которые были с ним на чёрной трассе, включая одежду, привычные браслеты, наручные часы, пластиковые карты и конечно телефон.
– Зарядки мало, – пробурчал он недовольно и обратился к медсестре. В отличие от Леры он хорошо понимал швейцарско-французский и даже местный диалект немецкого. Через минуту он подключил, взявшуюся откуда-то зарядку и сосредоточено слушал гудки, до белизны сжав губы.
– Сюзанна?! – нетерпеливо крикнул он в трубку. – Да, я. В Церматте, – он коротко рассказал, что делает на курорте, с кем приехал, когда. – Что значит, не знаешь, где Алёна?! Она должна быть с тобой в Женеве! Да. Да. Дьявол! Нет, сиди дома на случай, если явится. Жди! Нет, я не стану тихо, по-семейному решать. У неё мои дети, я обращаюсь в полицию. Сейчас же!
– Прости, – пролепетала Лера, смотря на бледного, как никогда, Игоря. Он бессильно откинулся на подушку и в течение минуты просто смотрел в потолок, кажется, ничего там не видя.
– Подойди, – всё ещё глядя в потолок, произнёс Игорь, пододвинулся на кровати, сморщившись от боли. – Хорошая моя, ты ни в чём не виновата.
– Я попёрлась на чёрную, отпустила Лису и Лину с А-а-алёной, – имя жены Игоря далось с особенным трудом. Лера будто грецкий орех пыталась раскусить, а не имя произнести.
– На трассе произошёл несчастный случай. Грёбаный несчастный случай. Такое случается сплошь и рядом. Как видишь, я жив, – он попытался улыбнуться, только Лера отлично видела, понимала – ему больно. – Ну, а против закона ты бессильна. – Игорь приподнялся, крепко обнял, провёл носом по шее, громко вдыхая, и отпустил со словами: – Поможешь?
С трудом они поднялись, Игорь оделся, то и дело потирая отекшее колено, прикрывая глаза и шипя сквозь зубы. Он молчал, но Лера видела: ему больно наступать на ногу, сгибать колено, поворачиваться всем корпусом, наклоняться. Каждый шаг, движение, давались с видимым трудом.
– Похоже, связки, – буркнул он, пошевелив ногой. – До свадьбы заживёт, – тут же подмигнул, перехватив Лерин перепуганный взгляд. – Пойдёшь замуж за калеку, у которого были подростковые прыщи, когда ты ещё не родилась? – он внимательно посмотрел на неё, улыбнулся и тут же двинулся к двери, хромая на ходу.
– Да, – прошептала вслед мужской спине, только, кажется, никто её не слышал.
Уже через несколько минут в небольшой палате собрались врачи, два полицейских, ещё пара человек, должностные обязанности которых Лере не были известны. Она снова слабо соображала, что происходит, казалось, говорили все одновременно. От гаркающих звуков, непривычного произношения, подкатывающей паники, чувства беспомощности и вины становилось душно, поднималась тошнота.
Иногда Игорь переводил происходящее, чаще же словно не видел Леру. И, в общем-то, она понимала – ему сейчас ни до чего. Он даже с врачом поговорил быстро, отмахиваясь от предостережений и рекомендаций. Всё, что его интересовало, куда Алёна увезла Лису и Лину, где находятся его дочери.
– Я позвоню, – все, что сказал Игорь, когда уезжал с полицейскими.
– Мне что делать? – Лера действительно не понимала, как ей поступить. Хотелось помочь, только что она могла? Без знания языка, законодательства, ни черта не понимающая в медицине, будучи посторонним человеком для Алёшина Игоря Вячеславовича.
– Номер оплачен, отдыхай. Я позвоню.
«Я позвоню».
Игорь поцеловал Леру, клюнув в щёку, через мгновение она осталась одиноко стоять на заснеженной, белой дороге, щурясь от ослепительного снега, солнца и альпийских, сказочных гор.
Глава 20
Игорь сошёл в аэропорту города Сочи, невольно удивившись. Он не был в регионе с юности, и хоть новый терминал не стал неожиданностью, разница между подростковыми воспоминаниями и сегодняшним днём поразила.
Новый год он встретил в небе над Европой, через пару часов бродил в переполненном, несмотря на праздники, аэропорту в Москве, а ещё через некоторое время – приземлился в Сочи.
Спал ли он последние несколько суток? Игорь силился вспомнить. Спал, должен был. В такси, спешащем в аэропорт Женевы. В часы, когда довольные Лиса и Лина скакали в номере рядом, изо всех сил стараясь играть тише. Несколько отчаянных визгов, сотый просмотр «Холодного сердца», ставшего хитом девочек всего мира, и военные действия друг против друга без объявления нападения не в счёт.
Игорь никогда не забудет сковывающий грудную клетку ужас, когда не знал, где его девочки. Его дочери. Его. Неважно, плоть от плоти ли, не имеет значения, кто их родил, кто биологическая мать или мать де юро. Лиса и Лина – его дочери.
Он знал про них всё. Тайны, страхи, болезни. Он знал, что Лисе достался музыкальный слух, а на Лину начал поглядывать с интересом тренер по дзюдо в спортивном клубе, пророча спортивную карьеру. Помнил, что у Лисы были проблемы с межзубным произношением, а Лина грешила грассирующим «р». С логопедом они занимались больше года. Одной легче давались языки, другой – математика.
