Оказалось, что мне не казалось, и подушка правда была набита стержнями от кукурузных початков. Как и матрас. Впрочем, я настолько устал, что уснул бы на чем угодно, и, когда девушка ушла вниз, прикрыв за собой люк, я блаженно растянулся и укрылся одним из одеял по самый подбородок. Глянул вверх и увидел смотрящего на меня старика-горноноса. К тому времени он успел высоко взобраться на небосклон, что, впрочем, ни капельки не смягчило его сурового вида. Смотрел он на меня все так же мерзко, как и прежде. Боженьки, подумалось мне. Да он же видит, что творится под крышами в этом городишке! Неужели поэтому тут все кровли и стены вторых этажей прозрачные?
Я в голос рассмеялся:
— Да ты и впрямь запугал этих бедных овечек до беспамятства, а, старичок? Меня не напугаешь — нисколечко, — так что глазей сколько влезет, и черт с тобой!
Я закрыл глаза, а когда открыл, то увидел, что старик исчез, а в небо поднимается его дед, солнце.
Задание «восстановить мою память» хозяин поручил дочери. Так я оказался в еще более комфортных условиях для изучения местного языка и не только. Как видите, небольшая скрытность порой приносит неплохие дивиденды. Да, я мог бы захватить деревню, паля направо и налево из ионного пистолета, и провозгласить себя Вождем по праву технического превосходства, и, может даже, добился бы успеха. Но предполагаемые подданные никогда не приняли бы меня, а что еще важнее, я не понимал бы их по-настоящему. Единственный способ познать расу — выяснить, что заставляет функционировать их культуру, а единственный способ выяснить, какова движущая сила культуры, — познать ее изнутри. Незнакомцу люди никогда не выдадут свои сокровенные тайны, сколько ты их ни впечатляй. В моем же случае я притворился членом изучаемой расы, и этот непреодолимый барьер исчез, и для меня не осталось тайн по той простой причине, что мне ничего как бы и не раскрывали. Я хотел узнать как можно больше, ведь нельзя действовать внутри данной культуры в полную силу — и неважно, насколько ты ее превосходишь, — если ты не понял культуру от и до. И наоборот, когда изучишь культуру досконально, то сможешь действовать, оставаясь в ее рамках, и добиться чего пожелаешь.
Первым делом я выяснил, что мою купальщицу зовут Угла Фирреннха. Впрочем, именовать ее подобным нелепым звукосочетанием я не собирался. На наш язык имя Угла переводится примерно как «непорочность», а фамилия Фирреннха — «кузнечное дело». Получалось «Непорочность Смит». Не собирался я называть настоящими именами и прочих обитателей планеты Икс-4, как и использовать местные топонимы. Думаете, я позволяю себе неуместную вольность? А вот вам три топонима, взятых наугад: Тити-тикноттофунгилилибус-Ренла, Седисфоппентоттен-Харгг и Фреддираппропполандис. Сравните их с нашими эквивалентами: мыс Небесный, озеро Синее и Чистота.
Чистотой — выяснил я вторым делом — называлась деревня, где жила Непорочность. Это был один из четырех крупных городков на внутренней территории Совершенства, материка (для местных — «мира»). Остальные три городка носили названия: Праведность, Искренность и Вознесение. Кроме поселений в глубине континента, имелись шесть крупных поселка на побережье: Правда, Благоразумие, Прямой-И-Узкий-Путь, Осмотрительность, Добродетель и Смиренность. Континентальные города служили центрами фермерского хозяйства, лесозаготовительной промышленности и шахтерства, а прибрежные — рыболовной промышленности.
Год на Икс-4 состоял примерно из трехсот двадцати дней. Денежным стандартом на Совершенстве служила платина. Отца Непорочности звали Возвысься, а мать — Старательность. Возвысься руководил кузней на окраине городка, а в дополнение к основному занятию был — как и прочие женатые мужчины — еще кем-то вроде патриарха, в обязанности которого входило учить, проповедовать и в редких случаях даже отправлять правосудие. Большую часть времени его власть не выходила за пределы стен собственного дома, однако патриархи отвечали за моральный и интеллектуальный уровень Чистоты. Возвысься вместе с остальными помогал в делах семьям, оставшимся без мужа. Случались вечера, когда его не было дома. В такие дни ужин — единственный формальный прием пищи — оставался нетронутым до его возвращения, ибо трапеза за столом Небесного Наблюдателя была немыслима, если прежде не произнесли молитву о Разрешении. Обязанность эту мог исполнить исключительно патриарх.
Все это подводит нас к теме зловредного старикашки в небе. История, рассказанная Непорочностью, — после того, как я выучился местному языку — звучит примерно так: тысячи лет назад Небесный Наблюдатель взобрался на облака, не имя иного занятия, кроме как гордо созерцать сотворенное им Великое Море, дабы видеть в нем свое отражение. Тогда у него еще было тело, и тело это было воистину прекрасно; Небесный Наблюдатель несказанно гордился им и не скупился на заботу о нем, дабы оставалось оно прекрасным вечно — в свете Великой Лампы, которую он же и сотворил, повесив затем в небе. Но однажды явился его заклятый враг Незаслуживающий Жизни, и разразилась тогда в небесах великая битва, подобных которой мир не знал и не узнает. Незаслуживающий Жизни вооружился могучим клинком, тогда как Небесный Наблюдатель презирал всякое оружие и дрался голыми руками. Сражение продолжалось годы, века. Наконец Незаслуживающий Жизни понял, что встретил равного себе, и прибег к коварству: наклонил меч так, что свет Великой Лампы, отразившись от клинка, угодил в глаза Небесному Наблюдателю и ослепил его на мгновение. Великий меч описал дугу и обрушился на шею Небесного Наблюдателя, почти срубив ему голову. Мгновение казалось, что исход битвы ясен, бой закончен. Однако все обернулось не так. Иной признал бы поражение, но только не существо разряда Небесного Наблюдателя. Рискуя лишиться головы окончательно, набросился он на Незаслуживающего Жизни, стиснул его исполинскими руками и порвал в клочья. Клочья эти потом зашвырнул в дали вышние, где они сделались звездами. Клинок Незаслуживающего Жизни он переломил о колено и забросил половинки на восток и запад — так, чтобы до окончания веков всякий мог лицезреть пролитую им кровь, когда вставала и садилась на небосклоне Великая Лампа. Однако сей подвиг стоил Небесному Наблюдателю остатков жизни: голова, что висела на двух, а то и вовсе одном сухожилии, отделилась от шеи. Но потом случилось странное: не голова упала в Великое Море, а тело. Голова же осталась висеть в небе. Стоило телу упасть в воду, как оно тотчас утратило великолепие и обратилось глиной. Зато голова великолепия нисколько не утратила; напротив, сделалась краше, ибо в ней сосредоточилась сущность Небесного Наблюдателя. Со скорбью взглянув на свое некогда прекрасное тело, решил он до конца времен присматривать за ним, дабы не случилось какого вреда. И создал Небесный Наблюдатель крохотных существ, по бывшему образу и подобию своему, и поручил им стражу над плотью своей. Одно из тех существ стало любимцем Небесного Наблюдателя и получило прозвище Маленький Наблюдатель. Вместе они составили договор, по которому Небесный Наблюдатель позволял людям жить и процветать на плоти своей, а те в обмен на его милость не должны были таиться от его бдительного ока и жить без греха, то есть не совершать деяний, вредящих достоинству священного и бесполого тела Небесного Наблюдателя. Люди согласились на такие условия, и Маленький Наблюдатель от их имени подписал договор.
