Люк закрылся, и фрау Шнабель направилась домой, в деревянный домишко, где жила со своим немолодым мужем Петером. Тот сидел у очага, погруженный в мрачные думы. Супругу Петер встретил отборной бранью, да такой, что ее голубые глаза вмиг наполнились слезами. Мало того, что за два года брака она так и не родила ему сына, орал он, так еще и шляется каждый день по лесам вместо того, чтобы кормить свиней и готовить ужин!
Ее так и подмывало рассказать мужу о невероятных событиях, свидетельницей которых она стала. Но момент был явно неподходящий, и фрау Шнабель отчаянно начала перебирать в уме тех, с кем могла бы поделиться впечатлениями. Увы, делиться было не с кем. Родители ее умерли, и вокруг на многие мили не было никого — только она и Петер. Правда, на самом краю леса в дряхлой хижине жила одна старушонка. Но знающие люди — а именно, супруг Петер — говорили, что бабка эта ведьма, так что фрау Шнабель не осмеливалась даже приближаться к хижине. После ужина ей пришлось лечь спать, так и не рассказав никому о чудесном происшествии. Она лежала без сна рядом с храпящим мужем, ворочаясь на хлипком настиле над свинарником. Все смешалось у нее в голове: невероятное явление прекрасного незнакомца, ее ужасное одиночество, вкус сладких кореньев, к которым она так пристрастилась в последнее время, старая ведьма в избушке на краю леса…
К утру все это, наконец, обрело законченную форму.
Не успел Петер выйти за порог, как она выбежала из дома и помчалась в лес, одержимая желанием увидеть волшебную башню и ее благородного обитателя. Как только башня оказалась в поле ее зрения, оттуда высунулась золотая лента и опустила Анакселя на землю. У фрау Шнабель перехватило дух. Проворно, как птичка, она прыгнула за ближайшее дерево и спряталась за его толстым стволом. Анаксель прошел так близко, что она могла до него дотронуться, если бы осмелилась. Вместо этого она тихонько направилась следом за ним, и сердце ее билось в унисон с его быстрыми шагами. Не подозревая о следящих за ним огромных голубых глазах, Анаксель шел точно к тому месту, где остановился вчера, по заранее проложенному маршруту. После недолгих поисков около полудня он обнаружил большое месторождение урана, передал базе координаты и уже собирался ретироваться из опасной зоны. База готова была в любой момент занять необходимую позицию; скоро из небесной синевы протянется луч-передатчик и запустит в землю невидимые пальцы. В некотором смысле это все равно, что залезать в карман планеты. Но, как объясняли в космофлоте Метеннабулита, делается это только в случае крайней необходимости, и урана никогда не берут больше, чем нужно. Внезапно острые глаза Анакселя поймали в опасной зоне движение и золотой всплеск светлых волос. Он внезапно вспомнил про вчерашнюю молодую женщину. Неужели она до сих пор здесь?
Выбора у него не было. Жизнь — даже если это жизнь представителя иной планеты — в цивилизации Метеннабу-лит почиталась священной, а контакт с передаточным лучом смертелен. Рискуя собственной жизнью, Анаксель ринулся в лес, отыскал фрау Шнабель, которая сидела на корточках за кустом крыжовника, схватил ее на руки и молниеносно покинул опасную зону. Через пару минут передатчик глухо пророкотал, сообщая, что луч закончил работу и миссия Анакселя завершена. Бесцеремонно поставив фрау Шнабель на землю, он направился к ШКППК.
Долгое время фрау не могла пошевелиться. Она стояла и смотрела на подлесок, в котором исчез Анаксель, и вид у нее был такой, будто на нее обрушился кусок неба. В каком-то смысле так оно и было. Пройдут годы и годы, но фрау Шнабель уже никогда и не станет прежней.
Наконец она очнулась и сделала первый робкий шаг в сторону подлеска. Нет, она не лежит в постели над свиным загоном и точно не спит, все это явь. Значит, надо следовать за ним. Подойдя к поляне с волшебной башней, она услышала отдаленный грохот, но никак не соотнесла его с той пустотой, которая открылась ее взгляду. Да и как она могла связать одно с другим? Всем известно, что волшебные башни беззвучно растворяются в воздухе. Была башня — и нет ее.
Всхлипывая, фрау Шнабель присела на землю. Слезы падали на грубую ткань ее простого платья. Еще в тот момент, когда Прекрасный Принц произнес волшебные слова, она поняла, что у нее нет надежды. И все-таки надеялась… Когда он взял ее на руки и понес, надежда эта вспыхнула ярко, как свеча. Но почему же он передумал, почему решил вернуться в волшебную башню к своей златовласой принцессе? Может быть, фрау Шнабель чем-то его обидела?
Нет, не могла она его обидеть. Чем дольше она думала, тем сильнее верила в простую и ясную причину произошедшего: в последнюю секунду обязательства перед страной и златовласой принцессой взяли верх над чувствами к бедной крестьянской девушке, которая случайно встретилась ему на пути. Принц остался верен чувству долга и своим высоким принципам, как и положено сыну Короля. Конечно, ее выводы никак не объясняли исчезновения башни; но, подумав еще немного, она решила, что это проделки старой ведьмы из хижины на краю леса. В конце концов, ведьмы вечно устраивают какие-то исчезновения.
Разобравшись во всем, фрау Шнабель снова разволновалась. Ей до смерти хотелось все это кому-то рассказать! Но кому же, кому? Только не супругу, это понятно. Прекрасные принцы — вполне пристойная тема для разговора супругов, но только не в том случае, когда определенный принц берет определенную жену на руки и несет в тридевятое царство с определенными намерениями, а именно, чтобы жить долго и счастливо. Родители умерли, так что им тоже ничего не расскажешь, впрочем, даже если бы они были живы, то не поверили бы. Тогда кому? Никого здесь больше нет, кроме госпожи Гётель, старухи, которая живет на краю леса.
Фрау Шнабель вздохнула.
Нет, ей она точно ничего не расскажет. Умрет, но не расскажет.
Тем не менее, как это часто бывает, рассказала она все именно госпоже Гётель. Ведь старая дама была не только ведьма, но и акушерка, а фрау Шнабель уже некоторое время носила под сердцем ребенка, о чем и сама не догадывались. Страсть к поеданию колокольчиков-рапунцель и некоторые другие признаки могли бы заставить ее задуматься о такой возможности, но никто никогда не рассказывал ей о пестиках и тычинках, и она пребывала в блаженном неведении относительно своего состояния.
То, что она рассказала госпоже Гётель о своих приключениях в лесу, имело мало общего с действительностью, и не только потому, что фрау изрядно романтизировала происшедшее. Просто разговор шел во время родов, и от боли у фрау Шнабель малость помутился рассудок. Но в любом случае, мы бесконечно благодарны ей за дошедшее до нас через фольклор свидетельство высадки инопланетного десанта на земле. И хотя, исключительно от одиночества, фрау в итоге идентифицировала себя с принцессой, которая, что вполне естественно, сидела в башне, и изменила ряд других деталей так, чтобы они соответствовали придуманной ею истории, мы должны признать: описание ШКППК, которое дала фрау Шнабель — почти фотографическое. Судите сами: «Башня без лестниц и дверей, но с маленьким окошком наверху». Что же касается пароля, с помощью которого Анаксель активировал подъемную ленту, то до нас этот текст дошел практически дословно. Ни фрау Шнабель, ни народ, передававший легенду из поколения в поколение, так и не решились изменить волшебные слова Анакселя. Возможно, именно их звучание так повлияло на фрау Шнабель, ведь фонетические соответствия в ее родном языке и придали событию особый оттенок, без которого легенда не стала бы легендой. Эти слова мы все хорошо знаем с детства, и они переведены на множество языков:
