Полицейские нехотя подошли.
— Покатайтесь с этой женщиной по району. У нее девочка загуляла, поищите. — Дежурный обратился к Дороховой: — У вас фотография дочери имеется?
— В телефоне. — Дарья шмыгнула носом, сунула руку в сумочку и через секунду демонстрировала дисплей. — Вот моя Софья.
С экрана на полицейских смотрела улыбающаяся светловолосая девочка с двумя хвостиками.
— В чем была одета девочка? — спросил старший из патрульных Брянцев по пути к машине.
— Платье розовое летнее, белые гольфы и трикотажная кофточка на случай похолодания, белая, — торопливо отвечала Дорохова, семеня за полицейскими. — Но она могла убрать кофту в рюкзак.
— Какой рюкзак? Цвет?
— Красный с белыми вставками по бокам.
— Когда вы должны были встретиться с дочкой?
— В три часа. Я опоздала минут на тридцать.
Они подошли к полицейскому «форду». Брянцев сверился с часами и попросил:
— Сейчас почти шесть. Позвоните дочке.
Женщина набрала номер, с мольбой в глазах прильнула к телефону и разочарованно включила громкую связь:
— Гудки, как и раньше.
— Сообщение напишите. Дочь заметит, перезвонит. Написали?
— Уже третье.
— Садитесь. — Брянцев открыл заднюю дверцу автомобиля.
— С чего начнем? — спросил Самохин, устроившийся за рулем.
— Софья должна была ждать меня в кафе-пекарне около музыкальной школы.
— Семь пирогов? — уточнил название Брянцев.
— Да.
— Поехали.
Когда автомобиль припарковался около кафе-пекарни, Самохин вспомнил:
— А мы тут были. Педофила опрашивали пару недель назад.
— Педофила? — насторожилась Дорохова.
— Бывшего, — успокоил полицейский. — Он здесь пекарем работает.
Все трое вошли в кафе. Брянцев дождался, когда немолодая, но ярко накрашенная буфетчица с бейджиком «Алина» освободится, и попросил Дорохову показать ей фотографию Софьи.
— Алина, вы видели эту девочку сегодня? — спросил он.
— Ее зовут Софья. Я с ней здесь раньше бывала, — напомнила Дарья. — И сегодня ее ждала, капучино у вас покупала.
— Вас я помню, — кивнула буфетчица и тревожно свела брови: — А что случилось?
— Девочка на звонки не отвечает, — объяснил полицейский.
— Так еще не вечер, — расслабилась Алина. — В такую погоду детей домой не загонишь.
— И все-таки, припомните, была она здесь сегодня или нет?
Буфетчица всмотрелась в телефон:
— Девочки в кафе часто заглядывают. И эта с двумя хвостиками, по-моему, была.
— Да, с двумя хвостиками! — обрадовалась Дорохова. — У нее еще рюкзак красный.
— Незадолго до вас заходила, — подтвердила Алина.
— Одна или нет? Долго здесь пробыла? — спросил Самохин.
— Точно не помню, тут еще посетители были. Кажется, она повертелась у витрины и вышла.
— Камера наблюдения у вас имеется? — задрал голову полицейский.
— А зачем? У нас кафе тихое без алкоголя, большой выручки не бывает, все картами расплачиваются, — объяснила буфетчица.
— Ваш пекарь Панин еще здесь?
— Борис? Ушел после четырех, его смена закончилась.
— Панин все время был на рабочем месте?
— А как же! Печь сегодня постоянно работает. Выпекаем не только для кафе, в хорошую погоду у нас выездная торговля в парке.
— Я видела пекаря в фирменном фартуке, — подтвердила Дорохова. — Он принес в буфет выпечку.
— Да. — Алина заглянула в папку с накладными. — В шестнадцать пятнадцать Борис передал мне последнюю партию и попрощался. Он раньше меня начинает, устает.
— Я после этого домой поехала. Думала, Софья во дворе гуляет.
— Найдется ваша девочка, — заверила Алина и посоветовала: — Вы ее подружкам позвоните.
— Мы должны проверить подвал, — решил Самохин.
— Зачем? — встревожилась буфетчица. — Неужели вы думаете, что Борис…
— Так положено, — прервал ее полицейский. — Тем более, что Панин ранее…
— Да, пожалуйста! — Алина швырнула ключи на прилавок и пронзила патрульных осуждающим взглядом. — Он не такой, я знаю.
Полицейские спустились в подвал, где был оборудован пекарный цех, и минут через пять вернулись. Их форма впитала легкий ароматом горячих булочек, но запах быстро выветрился, когда они вышли на улицу.
— Не дозвонились? — спросил Брянцев обеспокоенную мамочку.
— Ее телефон не отвечает. Подружки после школы Софью не видели. А что в подвале?
— Ничего подозрительного. У Панина были старые грехи, но давно, когда он работал детским тренером. Да и не похищал он детей, не его стиль. Лучше подумайте, отец мог забрать дочь в тайне от вас?
— Зачем? У нас нормальная семья, — возмутилась женщина. — Муж никогда не встречал Софью после школы. Он работает допоздна, ему долго ехать.
— Все-таки позвоните мужу. Также соседям и знакомым. Кто-то мог встретить девочку и отвести домой.
— У Софьи нет ключей от квартиры, — призналась женщина.
— Тем более звоните, она может быть у кого-то в гостях. Или во дворе играет. Пусть посмотрят в окно.
— Постойте. Я кое-что вспомнила! — встревожилась Дорохова.
— Что именно?
— Был один случай здесь в кафе. Взрослый мужчина приставал к моей дочери. Он еще обвинил пекаря, но дочка испугалась именно его!
— С этого и надо было начинать, — заинтересовался Брянцев. — Можете описать мужчину?
— Он выглядел, как ненормальный. Меня за руку дергал, предупреждал, чтобы берегла девочку.
— Так-так! Какой возраст, рост, цвет волос?
— Лет сорока, среднего роста, в рабочем комбинезоне с карманами. А лицо… Я дочь успокаивала, а не на него смотрела.
— Тот самый, который нас сюда вызвал, — припомнил Брянцев. — Он на Панина бочку катил, знал его раньше.
— Точно! — подтвердил Самохин. — Сам признался, что из музыкальной школы наблюдал за девочками и увидел Панина. Как его имя? Ты смотрел документы.
— Я что, компьютер с безразмерной памятью. В музыкальной школе должны его знать.
Дорохова, услышав про школу, первой направилась через дорогу, полицейские поспешили за ней. Директор музыкальной школы Любовь Максимовна Глинская подтвердила, что Софья Дорохова до трех часов занималась под ее руководством.
— Она очень способная. Мы рассчитываем на успех Софьи на областном конкурсе.
