Новый порядок для церквей
На протяжении тридцати поколений христиане, держась за идею «христианского мира», обретали под небесами Божьими место, исполненное смысла. Поколение за поколением люди рождались и принимали крещение в христианском обществе. Церковь и государство действовали в гармонии на благо каждого. Через свои учения и таинства Церковь распределяла спасающую благодать, стремясь подготовить людей к будущей жизни. Государство поддерживало христианские законы и политический порядок для земного благополучия граждан.
Реформация ненамеренно разнесла «христианский мир» на осколки. Она молилась, проповедовала, билась за истинную веру до тех пор, пока не осталось ни одной единой Церкви – а одни только, как мы говорим, деноминации. Но на место «христианского мира» пришли сильные национальные правители, желавшие навсегда сохранить в своих владениях альянс Церкви и государства – вроде как ради подданных и их блага. И эти церкви, установленные и поддерживаемые законом, впадали из крайности в крайность – от репрессий к бездеятельности.
«Новый порядок» в американских колониях заставил церкви выйти на иную арену. После первого поколения колонистов национальных и религиозных трений стало так много… О какой официальной Церкви здесь можно думать? Ну разве что в нескольких колониях… К 1646 году только на побережье Гудзонова залива звучало восемнадцать языков. Вероятно, все христианские группы были единодушны в одном: каждая жаждала свободы и хотела проповедовать свое собственное видение. Впрочем, со временем стало ясно: единственный способ для той или иной группы обрести религиозную свободу – это даровать ее всем остальным. Они ведь приехали в Америку, желая создать правительство, способное воспитать святых людей! И им ведь пришлось сотрудничать с великим множеством самых разных людей, чтобы достичь желанной мечты! Они и поселение основали, чтобы жить там, где люди все еще могли стремиться к святости!
Так церквям снова пришлось взять на себя бремя – нести евангельскую веру необращенным и питать верующих без государственной поддержки и защиты. Христианство было само по себе.
Мы называем такое условие принципом добровольности: церквям, лишенным помощи от государства, пришлось проповедовать, учить и вершить свою миссию на добровольной основе. Государство не имело с этим ничего общего. Деноминации обретали паству и добывали средства без него.
И в этом новом порядке Великое Пробуждение оказалось жизненно важным. Оно убедило массу христиан в том, что принцип добровольности работает. После первых экстатических волн Духа многие верующие сочли возрождение даром Божьим. Все это призвано создать христианскую Америку! Джонатан Эдвардс в проповеди даже говорил о том, что Америка станет местом грядущего тысячелетнего Царствия Христа!
Конечно, все шло не так уж гладко. Возрождению противились, особенно в пуританской Новой Англии. Причины вполне ясны, в них нет ничего таинственного. Пуританство, установленное законом, воплощало старый порядок: христианство в союзе с государством. Но даже в нем были обильно посеяны семена возрождения.
Пуританский взгляд на Церковь был основан на завете благодати. Первые поселенцы в Новой Англии поняли: зримая Церковь никогда не станет точной копией истинно избранных. Значит, Бог хотел, чтобы Церковь по возможности была Церковью зримых святых! И первое поколение настаивало на том, чтобы обращение предшествовало вхождению в Церковь. Такую практику снова утвердили в 1648 году, приняв Кембриджские положения.
«Двери церквей Христовых по всему свету, – говорилось в них, – не для того предначертанием Божьим стоят столь широко открытыми, чтобы в них свободно, по прихоти своей, могли входить люди всякого толка, и благие, и дурные». Тех, кто стремится быть принятым в Церковь, – провозглашалось в идейных принципах, – должно сперва «испытать и проверить», чтобы увидеть, что они, прежде всего, обладают «сожалением о грехе и верой в Иисуса Христа». Обычно это означало, что потенциальные неофиты приносили «частную и публичную исповедь», в которой детально представало «то, как Бог воздействует на душу».
Воля Божья в обществе
Впрочем, колония в Массачусетсе была не просто цепочкой христианских конгрегаций вокруг Бостонской бухты. Как и отцы-пилигримы в своем Мэйфлауэрском соглашении, пуритане стремились связать все общество воедино согласно замыслу Бога. Именно это было целью гражданского завета. Если христиане хотели блаженствовать в общих благословениях, которые мог даровать только Бог, они должны были ходить Его путями и исполнять Его заповеди даже в своем гражданском правительстве.
Воля Божья была воплощена в «благотворных законах». Пуритане считали, что закон без нравственных основ – не закон вовсе. Поскольку «грех человеческий как море бушующее, способное захлестнуть все, если бы не берега», пуритане знали, что законы необходимы и призваны обуздать человеческие похоти и сдержать внешние выражения людской порочности. Эти законы берутся из Священного Писания или из природы и здравого смысла. Впрочем, любой закон поверялся тем, был он или не был «во благо общества» – или, как говорили чаще, «во исполнение в обществе воли Божьей».
Пуритане имели возможность судить о том, какие законы были благотворны для общественного блага – ведь они смогли получить хартию, дающую им возможность поселиться в Новой Англии. Так, в своей колонии в Массачусетсе они обладали правом разрешать лишь свободным людям голосовать за губернатора и членов магистрата, а также могли настаивать на том, чтобы все свободные люди были членами Церкви – а значит, и голосование, и нравы общества были под контролем церквей.
Эта попытка узаконить мораль – одна из причин, по которой американцы поздних эпох и возненавидели пуритан. Американцы ХХ века за редким исключением ценили личные свободы выше нравов общества, в котором жили. Казалось, пуританский «святой эксперимент», в котором сплелись вера в Церковь истинно обращенных и идея христианского государства, был обречен на провал почти изначально. Непросто управлять любой земной Церковью, когда одному Богу ведомо, кто по-настоящему в нее входит. Не каждый в Массачусетсе или Коннектикуте мог свидетельствовать о том, что познал благодать. Когда ревность основателей Новой Англии остыла, все меньше мужчин и женщин могли свидетельствовать о благодати в своих душах. Чтобы число членов Церкви не сократилось радикально, многим церквям в 1662 году пришлось принять «Завет на полпути». В соответствии с этой политикой «пробужденные» могли войти в Церковь «отчасти», крестить детей и участвовать в делах конгрегации – но без права принимать полное причастие. Такого вовлечения в Церковь хватало для большинства политических и социальных целей, и постепенно «святые» умалились до крошечного меньшинства. При новой хартии в 1691 году основой права голоса было владение имуществом, а не принадлежность к Церкви. Новая Англия достигла духовного распутья.
На заре XVIII века проявились два типа наследников пуритан. Духовное наследие выпало детям Великого Пробуждения. И вскоре по всей долине реки Коннектикут, в проповеди Джонатана Эдвардса, зазвучал призыв: лишь тот, кто испытал личное обращение в веру, подлинно принадлежит к Церкви!
