Grant, Robert M. The Bible in the Church. New York: Macmillan, 1948.
Metzger, B. M. The Canon of the New Testament. Oxford: Oxford University Press, 1987.
*McDonald, Lee Martin. Formation of the Bible: The Story of the Church’s Canon. Peabody, MA: Hendrickson, 2012.
7. Школа для грешников
Власть епископов
«Дух дышит, где хочет, – сказал Иисус Никодиму, – и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа» (Ин 3:8). Так казалось в апостольский век. Дух свободно реял среди церквей, придавал силы вере, вдохновлял пророков, изгонял бесов…
Первые христиане верили в то, что новое рождение от Духа было неотъемлемым знаком христианина. «Если же кто Духа Христова не имеет, – сказал Павел верующим Рима, – тот и не Его» (Рим 8:9). Знаком было крещение водой. Когда в день Пятидесятницы слушатели спросили Петра, что им делать, Петр ответил: «…покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святаго Духа» (Деян 2:38).
Но что, если христианин серьезно согрешит после получения Духа и принятия крещения? Есть ли после крещения непростительные грехи?
Такие вопросы глубоко волновали христиан во II–III веках, особенно после того, как Монтан «стал бредить под видом пророческого транса», обвиняя церкви в грехах против Духа Святого. Церковь отвергла монтанизм с его пророчествами и морализированием – и в этом ярче, нежели где бы то ни было, раскрыла себя как институт. Церковь проповедовала народам – и открывала свой вселенский характер; она противостояла еретикам – и выражала свою ортодоксию; она боролась с грехом – и развивала епископат. А когда церкви даровали епископам власть прощать грехи, кафолическое христианство стало полным и завершенным.
Епископат, система власти и авторитета епископов (от греческого слова episcopos, «надзирающий»), развивался медленно. Как мы видели, апостолы были неоспоримыми предводителями церквей в I столетии. Они странствовали с Иисусом; они засвидетельствовали его воскресение – и все же Дух дышал, где хотел. Пророки, духовные наставники, чудотворцы, целители – все могли притязать на силу Святого Духа. Даже перед лицом смятения в Коринфе, вызванным борьбой за духовные дары, Павел отказался отрицать явления Духа. «И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями… Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно» (1 Кор 12:28, 11).
Предводители для церквей
Впрочем, Павел принял меры. Он хотел убедиться, что у церквей, насажденных на пути его миссионерских странствий, есть пастыри, призванные заботиться о духовных нуждах верующих. Эти местные предводители составили две группы. Первой была группа старейшин, или пресвитеров (от греческого слова, обозначавшего «старейшина»). Их же знали под именем епископов («надзирающих») или пастырей (отсюда и слово «пастор»). Другую группу составили диаконы.
Обязанности предводителей менялись в зависимости от места, но если говорить в общем, то пресвитеры обучали новообращенных, вели общие богослужения и поддерживали дисциплину. Диаконы помогали пресвитерам во всем, но не могли совершать евхаристию. Итак, в апостольские времена была и странствующая группа предводителей, ведомых Духом Святым, и укоренившаяся группа, созданная во имя заботы о нуждах устроенных приходов.
Впрочем, вскоре картина изменилась. После смены веков Игнатий, пастырь Антиохийской Церкви, написал ряд посланий. В них он говорит об одном епископе (или пастыре) в каждой церкви, о нескольких пресвитерах и о группе диаконов. Благодать Божья и власть Духа Святого, как учит Игнатий, течет к пастве через это единое служение. И такое чувство, что все к этому уже привыкли.
Кажется, никто не знает, как именно подобная модель – один пастырь с пресвитерами и диаконами в роли помощников, – распространилась среди церквей. Но так случилось. Возможно, свою роль сыграли несколько факторов, и пресвитеры явно начали общаться с другими церквями, совместно управлять сбережениями, предназначенными для бедных, проповедовать истинную веру в столкновениях с еретиками и совершать причастие (евхаристию).
Прошло несколько лет, прежде чем тройственная модель служения, о которой говорит Игнатий, стала повсеместной. Например, мы знаем, что в Александрии примерно до 180 года не было ни одного епископа.
И когда церкви приняли эту модель, не все управляли делами одинаково. Во многочисленных небольших церквях Малой Азии и Африки были свои епископы. Но в других местах – да в той же Галлии – епископ большого города надзирал за приходами в окрестностях, назначая туда пресвитеров.
А к концу II века епископ неоспоримо главенствовал в церковных делах. Власть епископов мягко возрастала в конфликте с гностиками, которые призывали к преемству предводителей, имевшему место еще с апостольских времен. Иисус, как уверяли гностики, перед своим вознесением доверил тайную мудрость неким духовным наставникам. Те, в свою очередь, передали эту особую истину другим учителям, а те – другим. И именно потому гностики уверяли, что именно их учителя, а не кафолические церкви, владеют истинной философской доктриной.
Кафолические христиане выступили против: усилили общую церковную проповедь и создали правило веры, а в церквях, устроенных апостолами, поставили епископов. Впервые этот довод в общих чертах наметил Егезипп, историк, совершивший путешествие из Палестины в Рим в середине II столетия. На пути он общался со многими епископами и слышал от всех одни и те же наставления. Кафолическое (или ортодоксальное) учение было всеобщим и возглашалось во всеуслышание. «В каждой преемственной смене и в каждом городе, – писал он, – все идет так, как велит Закон, пророки и Господь». В подкрепление своих слов он приводил преемственные списки епископов до самых апостольских времен, по крайней мере в Коринфе и Риме.
Позже в том же веке этой дорогой, прочь от гностиков, по карте, составленной Егезиппом, последовали в Галлии – Ириней, а в Северной Африке – Тертуллиан. Они указали на преемственность епископов в кафолических церквях, уходящую корнями еще во времена самих апостолов, и сочли ее основой непрерывного господства в этих церквях апостольской доктрины. И потому гностики ошибались, а кафолические христиане – нет.
Эти перемены в устройстве и деятельности Церкви, а в особенности роль епископов, поставили очень важные и противоречивые вопросы. Христиане почти всех конфессий признают: эти перемены были. Но что они означали? И в сколь великой мере они способны повлиять на Церковь в более поздние времена, особенно в наши?
Как расценить епископов?
На этот вопрос возможны три различных ответа:
1. Некоторые христиане утверждают, что те, в чьих руках была судьба ранней Церкви, намеренно содеяли грех и отошли от верной и правильной божественной модели, а значит, совершенные перемены следует отвергнуть и отменить.
Это предпосылка многих, если не всех попыток «вернуть первозданное христианство». Приверженцев таких воззрений часто называют «библейскими возвращенцами». Такова общая черта большинства реформистских движений в истории Церкви. И им всегда приходится заниматься весьма непростым делом – решать, сколь великая доля апостольской Церкви была предназначена к тому, чтобы войти в неизменную модель церквей на вечные века. Скажем, если принять институт старейшин как норму для наших времен, стоит ли настаивать на том, чтобы женщины молчали в церкви?
