– Закон Ричера? – усмехнулся Ставиский.
– Кого?
– Верь в лучшее, готовься к худшему.
– Так говорили ещё наши праотцы, при чём тут Ричер? Кстати, как там американцы в Баире? Наши парни следят за ними? Есть новости?
– Баирцы гонят американцев вон из страны. Но ты же знаешь эту сволоту: грозят санкциями.
– Ещё бы им не грозить, на кону выход в другую вселенную с надеждой на получение военных супертехнологий.
– А вы как относитесь к американцам, Дионисий Порфирьевич? – полюбопытствовал начальник НТУ.
Застигнутый вопросом врасплох, Платов покряхтел немного, расстегнул воротник куртки.
– Американцы разные… их писатели и учёные – нормальные ребята, я со многими встречался. А политики и военные…
– Дерьмо!
– Ну-у… наши политики тоже не сахар.
– Согласен, негодяев и предателей среди них много. Но американцы – суть дети криминальной западной Европы восемнадцатого и девятнадцатого веков, сбежавшей в Америку от правосудия. Где бы они ни появлялись – там начинается смута, недовольство, мерзостные отношения и война. Достаточно вспомнить Ирак и Ливию. Ну, сменили они власть в этих странах, твари беспардонные, и что? Иракцы и ливийцы стали жить лучше? Сплошная разруха, борьба за власть, междоусобица, голод, нищета, конфликты, война!
Дорохов с удивлением оглядел лицо Ставиского, ставшее каменно-недобрым.
– Пётр Вельяминович, вы так не любите американцев?
– А за что их любить? – Ставиский заметным усилием воли справился с эмоциями, добавил глухо: – В Ираке погиб мой брат… их группа попала в засаду террористов… пытали… причём среди бандитов были и цэрэушники…
В кабине «Ленд Крузера» повисло молчание.
– Гегемоны хреновы… – пробормотал себе под нос Савкин.
Его никто не поддержал. Разговор увял.
На территории базы всё осталось в том же состоянии, в каком её оставил Дорохов, возвращаясь в столицу.
База отдыха была окружена кольцом боевых машин – танков, БТР и БМП. В двух километрах от неё располагались вертолёты – три «Ка-52» и четыре «Ночных охотника». Лагерь экспедиции по-прежнему находился в трёх километрах от базы, накрытой чуть ли не стометровой опухолью иновселенских растений, продолжающих понемногу расползаться во все стороны, увеличивая площадь вторжения.
Дорохова и Савкина разместили в отдельных утеплённых палатках, имеющих электрические модули обогрева, и оба принялись «командовать парадом», перекраивая систему прежних отношений и взаимодействий. Поскольку командование экспедицией снова перешло от Минобороны к ФСБ, часть воинских подразделений вернули в места постоянной дислокации, уменьшили воинский контингент оцепления, танковая часть уехала своим ходом, а освободившиеся палатки заняли специалисты научно-технического управления ФСБ и спецназ, имевший в своём распоряжении снегоходы, летающие доски – ховерборды и разнокалиберные беспилотники.
Дел набралось много. До самой ночи прибывшие устраивались, отдавали распоряжения, следили за установкой научной аппаратуры, изучали обстановку и наблюдали за горой «лиан» и «саксаула», от которой веяло неуютной враждебностью.
Ночью в палатку к Дорохову заявился Савкин, с виду совершенно не уставший.
– Андрей Тарасович, не спите?
– Как видишь, – буркнул Дорохов, мечтавший после полулитра горячего чаю рухнуть спать. Доложив директору о проделанной работе, он выдохся и уже почти ничего не соображал.
– Платов к вам не заходил?
– Зачем?
– Я с ним пообщался час назад.
– Поздравляю.
Савкин смутился, что выглядело как признание студента преподавателю в незнании предмета.
– Да у него родилась идея.
Дорохов с трудом удержал зевок.
– Хорошая?
– Может, Дионисий Порфирьевич сам объяснит?
– Он, наверное, давно спит.
– Да нет, уверен – сидит перед компом.
– До завтра его идея потерпит?
– Конечно.
– Тогда давай отдыхать, ноги гудят и башка отключается.
– Как прикажете. – Савкин заторопился, и Дорохов, преодолевая сонную одурь, сказал ему в спину:
– Пусть зайдёт, если ещё не уснул.
– Хорошо. – Савкин выскочил из палатки, впустив клуб морозного тумана.
Платов появился через несколько минут: до его палатки было всего два десятка шагов.
Дорохов успел глотнуть кофе и чувствовал себя бодрее.
– Кофе, Дионисий Порфирьевич?
– Спасибо, не на ночь.
– Водители говорят, что существует так называемый эффект тридцатого километра: водитель, выпивший для бодрости кофе, на тридцатом километре начинает засыпать.
– Не знал о таком эффекте, – удивлённо признался Платов.
– Я тоже, – сказал Савкин.
– Ладно, это не главное. Полковник сказал, что у вас появилась идея.
– Давайте обсудим. Возможно, я ошибаюсь. Мы не однажды запускали в иномериану беспилотники и вертолёты. По факту лёгкие машины с массой до трёхсот килограммов свободно проникали по ту сторону портала и попадали в мир Большого Леса, после чего возвращались.
– Их вытаскивали, так как электрические движки дронов переставали работать.
– Не имеет значения, они возвращались. Один раз смогла вернуться и тяжёлая машина массой в двенадцать тонн, да и то она, по признаниям пассажиров, летела каким-то зигзагом, попадая в пространство с чёрным лесом. Я и подумал, а не является ли иномериана двойным пробоем?
– В каком смысле?
– В самом обыкновенном. Являясь композицией так называемых боковых лепестков радиоимпульса, она пробила не только нашу брану в районе Земли, но и какую-то ещё, где растёт чёрный лес. И он сыплется не только к нам, но и вторгся в Большой Лес благодаря эффекту двойного пробоя.
Дорохов поймал взгляд помощника.
– Не тут ли собака порылась? – простодушно спросил Савкин.
– Что вы предлагаете?
Платов посмотрел на генерала сквозь лёгкий флёр сомнений.
– Может, я просто ищу кошку в тёмной комнате, где её нет. Но почему бы не проследить иномериану до больших высот? Километров на десять-двадцать?
– Она же исчезла.
– Её координаты у нас записаны. Может быть, исчез только второй канал. Тот, который связывал Землю с миром чёрного леса. Я начал прикидывать этот вариант с использованием разницы измерений, но ваш посланник, – Платов покосился на пьющего кофе Савкина, – приставил пистолет к виску, пришлось идти.
– Да ладно, – слабо улыбнулся полковник, вытирая рот ладонью, – у меня и пистолета-то нет.
