– Максим летал на аэробайке далеко, но так края Леса и не увидел.
– Далеко – это по меньшей мере тысяч на десять километров, а то и на миллион. Мы же торчим в центре квадрата со стороной всего в три тысячи километров. А если эта площадь является лишь одной из ячеек глобальной экосистемы Большого Леса?
– Хорошая идея, – кивнул Карапетян. – Есть мысли, почему здесь нет цветов? Ведь если следовать логике происхождения экосистем, они должны развиваться, расти и размножаться. А размножаться, разносить споры им помогают птицы и насекомые – бабочки, пчёлы, жуки и даже комары. Насекомые пасутся на цветущих лугах, а в этом лесу нет ни лугов, ни насекомых, кроме бабочек, ни птиц. Цветут только сами деревья. Я правильно обозначил проблему?
– Цветущие экоценозы и в самом деле являются вершиной развития флоры, – согласился Костя. – На Земле это так и есть, но мы не на родной планете. Возможно, в этом районе война всё уничтожила, и Лес просто не успел воссоздать первоначальный довоенный кластер цветущих растений.
– Интересное рассуждение.
– Куда теперь? – перебил беседу специалистов Мерадзе, когда «дирижабль» достиг кромки леса, начинавшегося за пустыней полосой «панданусов», «мангров» и «баобабов», устремивших свои «головы» и «рога» вершин к пятну оранжево-жёлтых песков.
Лейтенант был единственным человеком на борту аппарата, который отвечал за безопасность пассажиров, поэтому он оглядывал небосвод и лес в поисках опасной активности его обитателей. Но ни шмелей, ни «птеродактилей», ни «дирижабля», угнанного Точилиным, не было видно, и он чуть подуспокоился.
– Давайте искать новые фитоценозы, – сказал Костя. – Я ещё не видел саванных кластеров и джунглей типа мадагаскарских или австралийских. Увидите «пальмы» – кричите. Очень хочется найти бананы, ананасы и прочие авокады.
– Кофе хочу! – призналась Вероника.
– Поищем и «кофейное дерево», – пообещал Костя.
Примолкли, увлекаясь разглядыванием лесных массивов с высоты в полкилометра.
Гигантских деревьев было не так много, как в месте первого выхода землян из иномерианы, однако свободное пространство между ними заполняли кустарники и растения пониже, среди которых мелькали узнаваемые виды: «тис», кажущиеся ажурными деревья с плоской кроной – «мераги» и «араукарии», «фикусы», «огуречные деревья» и «пихты». Вероника заметила странные гладкие образования, похожие на пузатых и головастых, уродливых, безлапых гиппопотамов, и Костя объяснил ей, что это, скорее всего, предки земных адениуков, растений с острова Сокотра, имеющих собственные резервуары для воды.
Карапетян больше молчал, не считая себя специалистом в ботанике, однако он тоже не удержался от восклицания, когда увидел необычное растение, растопырившее пучок прямых ветвей с длинными листьями в форме гигантских перьев.
– Оба-на! – не сдержал вопля Костя. – Да это же чистой воды мадагаскарская равеналия!
– Что? – не понял Мерадзе.
– Дерево путешественников. Значит, пошли пальмовые, ищите!
Участок с пальмами отыскался в километре от дерева путешественников.
– Вот они! – ахнул Костя, захлёбываясь восторгом. – Видите?! Это почти папайя! А дальше и сейшельская пальма торчит! Мир, сажай баржу!
– Куда? Везде заросли кустарника.
– Ну и сажай на кусты, это веллозия, древовидная лилия, ветки у неё крепкие.
Мерадзе нашёл небольшую поляну среди пальм, поросшую невысоким разлапистым кустарником, и осторожно посадил «баллон» на упругую подушку кустов «веллозии».
Вооружившись, выбрались из «дирижабля», ощущая подрагивание под ногами упругого пласта кустов.
– Ох, как вкусно пахнет! – вдохнула воздух полной грудью Вероника.
– Ликёр! – оценил Мерадзе.
– Яблоки, – не согласился Карапетян. – Плюс дыня.
– Так мы и стоим у папайи, а это древесная дыня. – Костя ткнул рукой в дерево с зеленоватыми плодами. – Подождите-ка, а за ней что?
Ботаник попытался спрыгнуть с округлой шапки ветвей «веллозии» на землю, она подалась под ногой, и он с воплем скатился в траву, теряя оружие. Вскочил с ошеломлённым видом, потрогал исцарапанный лоб.
– Вот блин!
– Осторожнее, торопыга, – укоризненно покачала головой девушка.
– Подними пушку, – сказал Мерадзе, ловко спрыгивая и протягивая руку Веронике.
– Да на хрен она мне сейчас? Ты у нас спецназ, вот ты и охраняй.
Костя рванулся в обход папайи, оставив оружие.
– Растяпа, – осудил его лейтенант.
Из-за деревьев послышался ликующий вопль ботаника:
– Нашёл!
Осторожно обогнув кусты и соседние «пальмы», спутники присоединились к парню, прыгавшему вокруг не самого высокого дерева с длинными, похожими на бананы серого цвета плодами.
– «Артокарпус инциса»! – Костя сорвал гроздь плодов, понюхал. – Ну, почти. Плоды земного «артокарпуса» круглые, а тут вытянутые.
– Бананы? – поинтересовался Мерадзе.
– Хлебное дерево! В его плодах полно крахмала! При соответствующей обработке мы сможем печь почти настоящий хлеб! Говорил же, что в этом Лесу чёрта лысого можно найти, вот и нашли!
– Их можно есть? – с сомнением спросила Вероника.
– Нет, нужно мякоть высушить, размельчить, добавить соли, солодовой закваски, замесить тесто и печь булки. Потом можно будет есть. Хотя аборигены в Африке едят эти плоды и так.
– Печь хлеб – долгая процедура, – усмехнулся Егор Левонович. – У нас нет ни соли, ни солода, ни других ингредиентов, да и печь не на чем.
– Иосиф говорил, что он нашёл на втором этаже нечто вроде духовки. Как её использовали Демоны, неизвестно, но приспособить к нашим делам можно. Остальное я найду.
– И соль? – спросила Вероника.
– Существуют растения, насыщенные обыкновенным натрий-хлором, а это и есть соль.
– Не слышала о растениях, накапливающих соль.
– Сельдерей, к примеру.
– А солод?
– Вместо солода можно использовать сухофрукты, ячмень или кукурузу.
– Где ты тут видел кукурузу?
– Раз мы хлебное дерево нашли, то и кукурузу либо ячмень тоже отыщем. Собирайте плоды, а я порыщу вокруг, нарву приправ и разных трав. – Костя хихикнул. – О, я уже стихами заговорил!
– Пушкин ты наш! – иронически похвалил ботаника Мерадзе.
Костя захохотал и умчался, потом крикнул откуда-то из-за «дынного дерева»:
– Вика, помоги! Я один много не утащу!
– Иди, – кивнул Мерадзе в ответ на вопросительный взгляд девушки. – Его нельзя оставлять одного. Я буду рядом.
– Мне тоже идти? – спросил Карапетян.
