– Буду чрезвычайно рад, если удастся, – улыбнулся Якоб.
К его удивлению, Карнаган поднял указательный палец, достал смартфон и действительно внёс данные Войника. Удивительно, на какие чудеса оказались способны общие знакомства, мелодия арфы и три порции виски под хорошую беседу.
Якоб хотел было заранее поблагодарить лорда за такое радушие. Но стоило поднять взгляд, как он увидел на месте лица Карнагана бледную маску с черными провалами глаз. В левом горел красным золотом знак Уаджет, «Око Хора». Борька рассказывал, что это был мощный древнеегипетский символ защиты, помимо того что тесно связан с фараонами и их благоденствием… но сейчас знак казался Яше зловещим.
Резкая боль пронзила висок. Якоб невольно потёр переносицу, закрыл глаза. Несколько мгновений, и боль начала стихать, а вместе с ней исчезло и наваждение. Англичанин был румян, доволен, хоть и немного обеспокоен внезапным приступом собеседника.
– Прошу прощения, – пробормотал Яша, но слова отдались в голове горящими иглами.
Должно быть, выглядел он в тот момент не очень, потому что Карнаган встревожился.
– Дорогой друг, может, вам стакан воды или глоток свежего воздуха? Или ещё порцию виски?
«Свежий» явно было не про воздух в самом густонаселённом городе страны, но Якоб с благодарностью принял предложение.
Они едва успели встать из-за стола, как в зале вдруг началась необъяснимая паника. Что-то тёмное металось от одного стола к другому под крики и звон бьющейся посуды. В общей какофонии Якоб различил что-то вроде: «Уберите псину!» и «Здесь же приличное заведение!»
В голове снова зазвенело так, словно противная обезьянка ударила в литавры, и, к сожалению это не был благородный бабуин Тота.
А дальше всё было как в замедленном кино. Кто-то оттолкнул его прямо в стол. В сторону полетели дорогие тарелки с золотой сеточкой Херенда
[26], брызнул осколками битый хрусталь.
Чёрные силуэты охранников устремились к лорду с другой стороны… медленно, слишком медленно… как во сне…
Якоб тряхнул головой, приходя в себя, и успел увидеть растерянного Карнагана. Перед ним словно из ниоткуда вырос старик в мышастом свитере и видавшем виды плаще. Цепкие узловатые руки с длинными почерневшими ногтями сомкнулись на шее лорда – тот и охнуть не успел. Лицо незнакомца исказила жуткая гримаса гнева… В тот миг Яшу настигла совершенно безумная мысль: а ведь так мог выглядеть сам Артур Стоун, лорд Карнаган, потеряй он всё и окажись вдруг на улице. Искажённое отражение… в данный момент напавшее на оригинал…
Как по мановению волшебной палочки время вернулось к обычному ритму, резко ускорившись. Подоспели охранники и кто-то из посетителей. Завязалась потасовка. Якоб, как через камеру с приближением, увидел уже свои руки, которыми пытался одновременно и освободить лорда, и оттащить раскрасневшегося от возмущения и алкоголя смутьяна. Запах перегара мог бы изгнать всех фамильных бесов поместья. Призраков «Метрополя» точно разогнал.
Бродяга выкрикивал проклятия, мешая слова русские с английскими и ещё какими-то на неизвестном Якобу языке. Когда он резко обернулся к Войнику, тот увидел глаза, горящие настоящим безумием. Седые кустистые брови и торчащая во все стороны борода, наподобие щетки шнауцеров, придавали образу вид на грани трагедии и комедии.
Охранники уже оттаскивали от лорда и Яшу, и нищего. Бродяга с удивительной силой вырвался, сбивая Карнагана с ног. Оба налетели на соседний стол и повалились на пол, увлекая за собой Войника, охранников, пытавшихся помочь посетителей, а заодно и белоснежную скатерть вместе с тарелками, чашками, соусницами, бокалами и прочими приборами скоропостижно закончившегося бранча.
В общей возне Якоб старался увернуться от хаотично пролетающих кулаков, но в итоге пропустил один удар. Когда же наконец подоспел персонал и всех участников драки удалось растащить, то каждый выглядел изрядно помятым. Кто-то лишился пуговиц на пиджаке, кто-то приобрёл синяки и ссадины. Но самое досадное – бродяга словно испарился, как и не было его. Запоздало Якоб понял, что уже видел этого бомжа – тогда, в Пушке. Вот только вряд ли теперь это была постановка – разве что влиятельные друзья Стоуна решили подшутить?.. Судя по лицу лорда – едва ли. И как он вообще попал сюда, минуя охрану на входе и телохранителей?..
Девушка-администратор без умолку тараторила извинения, обращаясь то на русском, то на английском к пострадавшим гостям.
– Моё! Кольцо! – не своим голосом вдруг закричал Карнаган.
От его баса притихли все: возмущённые посетители, официанты, администратор. Даже фонтан на миг замер, не говоря уже об арфе.
– Этот «паскьюда» украл моё кольцо! – львом ревел лорд, перемежая родную речь самыми сильными словами великого и могучего.
– Может, оно под стол закатилось? – робко предположила администратор и оскалилась, имитируя улыбку.
Тут же часть работников кинулись искать пропажу. Якоб взглянул на лорда, растерянно баюкавшего руку. Золотая печатка с мизинца действительно исчезла.
– Мне очень жаль… – начал было Войник, но лорд, скривившись, как от упоминания битвы при Гастингсе, жестом остановил его.
– В этом нет вашей вины. Проклятие – вещь упрямая… и я зря дразнил змей.
Что он имел в виду – Якоб так и не понял. В рекордные сроки приехала полиция. Лорд, внешне как будто постаревший лет на двадцать, промакивал лоб шёлковым платком и давал показания. Остальных отпустили довольно быстро. Как услышал Войник, бомжа видел не только он, но, к сожалению, на камеры тот не попал.
Якоб вручил охраннику лорда свою визитку, ещё раз принёс соболезнования и, забрав пальто в гардеробе, вышел на улицу. Уже успело стемнеть. Бранч не на шутку затянулся.
И вот там, среди мелькающих машин, фонарей и безликих прохожих, в одной из витрин Якоб увидел своё отражение. К горлу подступил хохот – вестник запоздалой истерики.
– Опять отличился, Войник! – спародировал Якоб Сан Саныча перед своим отражением. – И отличие это налицо.
На лице журналиста сиял фингал. Это как минимум на неделю, зато редакция и лорд сэкономили на оплате метропольского бранча.
Якоб развернулся и пошёл дальше.
Самым интересным персонажем в этой истории стал вонючий грязный бомж с его проклятиями и мистическими исчезновениями в традициях Гарри Гудини
[27].
– Копперфильд помоишный! – продолжал смеяться на ходу Якоб, вызывая недоумение на лицах прохожих.
Проветривая мысли, он гулял по центру, забыв, что хотел пораньше вернуться домой и сесть за статью. Пустая скамья выплыла к нему где-то в районе Пушкинской – на неё Войник и уселся. Карнаган просил не записывать, но в какой-то момент Якоб всё же не удержался, нажал тайком на кнопку записи в смартфоне. Оставалось надеяться только, что в этой кутерьме его не раздавили. Нажав воспроизведение, он поднёс динамик к уху.
