Борька протянул уже другой стакан Якобу, игнорируя вопрос про Машку.
– За встречу! Рад, что ты наконец-то вырвался из Москвы.
– Ты не представляешь, как рад я, учитывая последние события. Спасибо, что пригласил!
Под звон бокалов Картер слямзил последний кусок колбасной нарезки. Оценив ситуацию как не требующую его собачьего внимания и вмешательства, он вновь обернулся подушкой, слившись с флисовым одеяльцем такого же песочного цвета, как он сам.
– Маскировка сотого уровня! – кивнул на пса Борька. – Враг не заметит до тех пор, пока уже не будет поздно! Да, Пластик, да мой ШАбак?
Николай трепал складки бульдога и улыбался.
– Пластик? – не понял Яша. – Он же вроде бы Говард Картер.
– А то! Исторический культурный пласт! Картер он по паспорту, истинный англичанин, а для друзей Пластик. А ты сам-то как, Горлум свежеиспечённый? Показывай свою «прелесссть».
Войник помрачнел. На эти пару часов он совершенно забыл о кольце, а теперь словно заново ощутил и тяжесть амулета, и тяжесть своей судьбы заодно. Отставив стакан, Якоб достал из кармана вещицу. Он чувствовал её тепло в кулаке, который не решался разжать. Секунда, две, три. Тягостные воспоминания последних дней возвращались, вытесняя дурман виски и текилы и беззаботную лёгкость, к которой он уже успел привыкнуть и которую отпускал с превеликим сожалением.
Войник нехотя протянул кольцо другу, но стоило Борьке коснуться артефакта, как раздался треск и звучный удар сзади. Якоб инстинктивно сжал кольцо в кулаке и обернулся. Створка окна, раскрывшись, ударилась о стену. И в этот самый момент порыв жаркого ветра из черного прямоугольника ночи ударил ему в лицо. Словно поцелуй пустыни. На лбу выступили бисеринки пота, а в голове зазвучали знакомые слова: «Анх-Джесер».
– Ну Сет побери! – выругался Борька, закрывая окно. – Давно его надо починить, всё руки не доходят.
Посмотрев на друга, он озадаченно пригладил бородку:
– Яшка, ты чего? Бледный, словно мумию увидел.
Якоб вздрогнул и будто очнулся. Он мотнул головой, прогоняя наваждение, встал и, дотянувшись до бутылки, плеснул в стакан «огненной воды». Борька тем временем закончил «починку» окна.
Зловещая тишина затягивалась, и Войник, чтоб как-то вернуть ускользающее веселье, подошёл к книжному шкафу. Бегло пробежав взглядом, слегка затуманенным текилой и вискарём, по корешкам страниц, он переместился на полку с фотографиями. Борька на раскопках, на верблюде, с какими-то мудрыми учёными, судя по солидному виду их и восторженному взгляду друга. И среди всех этих трофеев немного выцветшее, с помятым уголком и маленьким сколом на зелёной рамке фото трёх подростков.
– Не знал, что ты притащил прошлое с собой в пустыню.
Якоб взял фоторамку и, вернувшись в кресло, стал рассматривать снимок.
– Подумать только, полжизни назад.
– Лучше и не скажешь. Мы были как три мушкетёра. Ты, я и Машка.
– Ты всё так же сохнешь по ней?
– Пф, – попытался отмахнуться Николай, но покрасневшие уши были лучшим ответом.
– Баба Глаша говорит, что она часто летает в Египет.
– Может, и летает, – пожал плечами Борька, – только мы словно ходим по разным берегам Нила. Вернее, я-то застрял в песках прошлого, а она предпочитает песок пляжей Красного моря.
– М-м-м. Ну а что, я б посмотрел на Машку в стрингах. Последний раз-то мы вместе загорали в классе девятом, и смотреть там было ещё особо не на что.
– Вот неправда! Было на что! – возмутился Борька, опрокидывая стакан и заедая лимоном.
– Ты поэтому весь пикник пролежал пузом в песок? – засмеялся Якоб.
– Легко тебе говорить. При твоём рамессидском носе подцепить девицу никогда проблемой не было. О, кстати, а как там твоя кукольная красотка с ласкающим мой слух именем Нил?
– Кэролин? Наверное, неплохо. Где-то там, в другой вселенной, где меня нет.
М-да, вот, видимо, потому, что мы такие умные и красивые, сейчас сидим тут, нажираемся и вспоминаем бывших?
– Ха, а кто поспорит, что умные и красивые. Хотя нет, прости, но ты просто красивый. А я всем хорош, но моё сердце отдано пустыне!
Борька подорвался и вернулся с ноутбуком.
– Ты что затеял? – удивленно вскинул брови Якоб. – Только не пьяный Мамба, я тебя умоляю!
– А вдруг у Машки фотки в бикини есть в профиле на фб?
– Нету, – протянул Якоб и вздохнул.
– Вот ты морда! А ещё друг!
– И как друг я просто обязан лайкать фотки моих друзей, особенно в бикини.
Повисла неловкая пауза.
– Крокодил дери, словно нам опять пятнадцать! Одна радость – алкоголь купить можем без проблем, – хлопнул в ладоши Борька, но, погрустнев, добавил: – Хотя тут мне тоже не особо подфартило. В Египте хороший алкоголь ещё поискать.
Друзья рассмеялись.
– И, как в пятнадцать, у тебя синяк под глазом. Что за история?
– Расскажу – не поверишь! Во всем виновато оно.
Войник положил на стол кольцо. Золото вспыхнуло, поймав свет лампы. Борька поправил очки и нагнулся, рассматривая украшение. Он что-то забормотал, видимо, читая надпись.
– Что говоришь?
– Я говорю, ван ринг ту бринг зем олл
[36].
– Вот тут согласен, собрало оно всё, что могло: от кошмаров во сне до неприятностей наяву. Давай не будем о плохом сегодня… хоть один вечер расслабиться.
– Ну ладно. Хоть про драку расскажи?
Войник кратко рассказал о потасовке в «Метрополе» и о ремонтниках. Борька слушал внимательно, не перебивая, но когда Якоб закончил рассказ, то в образовавшуюся паузу самым бесцеремонным образом ворвался дуэт храпа: Пластик и его хозяин сопели в унисон в четыре дырочки.
– О’кей, гугл, и как давно он спит?
– Ой, прости, что ты сказал? – потирая глаза, очнулся Борька.
– Говорю, спать пора. Тебе ж завтра на работу?
– А? Да, – закивал египтолог. – Я с утра на работу, а потом устрою тебе эксклюзивную экскурсию, которая решит все твои проблемы.
Борька принёс комплект постельного белья, забрал Пластика вместе с одеялком и поплёлся в спальню.
– Эй, а что всё-таки на кольце-то написано?
– Сутех, Владыка Северного Неба, – зевая, ответил египтолог.
– И всё?
– Ну да… собачку ж видел с хвостом-вилочкой? Вот это он и есть. – Вздохнув, он посмотрел на Войника не совсем трезвым, но всё-таки понимающим взглядом. – Говорил я тебе, что с наследием Карнагана связана какая-то дрянь. Но ты не бойся – завтра всё закончится!
