– Словно агент в Касабланке, – усмехнулся сам себе Войник и дунул на импровизированный пистолет из пальцев.
Вернувшись к насущному вопросу, Якоб распахнул холодильник и разочарованно скривился. На верхней полке жил лимон в компании с мумией той самой легендарной мыши из династии Голодиус Покатишарус.
– Я, конечно, слышал о страсти египтян к добавлению лимона во все блюда, но, похоже, ты, Николай, их всех превзошёл. У тебя лимон как блюдо!
На тарелочке рядом с лимоном сиротливо лежал кусочек вчерашней салями – его Картер слямзить не успел чудом. Якоб отправил одинокого страдальца в рот и закрыл холодильник.
Решив испытать удачу ещё раз, Войник открыл дверцу кухонного шкафчика. Но там лишь томились начатая пачка мюсли и мешок собачьего корма. Даже макароны не водились.
Стоило скрипнуть дверцей, как Картер материализовался в опасной близости от заветных сухариков. Телепортировался, не иначе! Якоб глянул в блестящие глаза, полные безраздельного интереса, отметил ритмичные подрыгивания хвоста-картошки и неконтролируемые пританцовывания задних конечностей, прищурился и быстрым движением закрыл шкаф.
– Кто предупреждён, тот вооружён! Твой старший брат велел игнорировать твои мольбы о хлебе и зрелищах. Признаться, он этот фокус и со мной провернул. Так что прости, Говард, тебе ещё копать и копать, пока в песке не покажутся кости твоего фараона.
Якоб взял сумку с фотоаппаратом, на всякий случай засунул в неё карту и с лёгким сердцем шагнул за порог, в новый день в малознакомом городе.
Выходя на улицу, он чуть было не столкнулся с чёрным, как финик, и худым, как трость, арабом в традиционной галабее. На ногах араба были странного вида кожаные тапки, которые на каждом шаге издавали противный шаркающий звук – как наждачкой по ушам.
– Прошу прощения, – по привычке извинился Войник по-английски и, лишь получив экспрессивную тираду на арабском, подкреплённую активными жестами, понял, что лучше быстрее линять.
«Видимо, это типок, что утром заглядывал», – подумал Войник.
«Видимо, это незаконно поселившийся», – читалось в ответном взгляде араба.
И этот взгляд мог принадлежать только одному человеку – коменданту! Араб ещё что-то кричал ему вслед, но Якоб уже вывернул из переулка на оживлённую улицу и, сверившись с Гуглом, поплыл в направлении цели.
Голод напомнил о себе уже через пару сотен метров. Нос распознал запахи, а глаза разглядывали каждый пиксель окружающего мира, ища, за что бы зацепиться. И вот когда ноги, обоняние и зрение вступили в преступный сговор, Якоб был доставлен прямиком к одной из местных забегаловок. Потрескавшаяся краска на оконных рамах, пластиковые столики, чей изначальный цвет теперь мог определить лишь археолог, и лучезарная улыбка владельца харчевни шли в комплекте. Вопиющий образчик воспетой в туристических блогах антисанитарии! По прилавку разве что верблюды не ходили, а лотки с «едой» пророчили судьбоносное знакомство с пищевым отравлением. Пророщенные бобы, серо-бурая живущая своей жизнью жижа, тушёные овощи и тяжёлый шлейф запаха специй, от которого нос тотчас же начал зудеть.
Якоб подавил подступивший к горлу комок и побрёл дальше. Он отметил про себя, что хоть квартирка у Борьки небольшая – много ли ему надо, жертве науки? – но располагается в самом центре, в пешей доступности от знаменитого моста со львами и, собственно, Каирского музея. А значит, адскими колесницами с шашечками можно пренебречь, что особенно радовало вкупе с неработающими светофорами. Вот только, как положено центру столицы одной из самых популярных для посещения стран, этот был полон снующих туда-сюда туристов. Торговцы на каждом шагу навязчиво предлагали уникальные товары и услуги – зазывали в магазины, тыкали в нос папирусами и статуэтками кошек. Конечно же, в большинстве своём «редкости» были идентичны от лотка к лотку. Еды было много, но вся она выглядела как негуманоидная инопланетная культура, агрессивно настроенная к человеческому организму. Сейчас Войник был бы рад даже «Макдоналдсу», «Бургер-Кингу» или «Пицце Хат» – там вид «яда» хотя бы знакомый.
И, лишь свернув в один из проулков, Якоб уткнулся в подозрительно чистый для страны «третьего мира» ларёк с красочной вывеской «Shawarma», где буква «М» была нарисована на манер всем известного заведения с гамбургерами и клоунами. Рядом на всякий случай было приписано Doner Kebab – чтоб иностранцы уж точно не ошиблись.
– Да моя ты родная! – в сердцах прошептал Якоб и прибавил скорости.
Араб в полосатом свитере, видимо, доставшемся ему от самого известного обитателя улицы Вязов, ловко орудовал огромным ножом, срезая пластинки мяса и сворачивая начинку в лепёшки. Якоб поднял взгляд и увидел изогнувшуюся дугой Лидку, которая вращалась на верхушке вертела и беззвучно шипела. Из кого тут готовили шаурму, думать не хотелось.
– Вегитабл! Бонпети! Бун шахиятон! Вкюсно! – араб эффектно заиграл бровями, указывая ножом то ли на Якоба, то ли на тазик овощей.
Ну а что? Здравое решение, от травы не так велик шанс отравиться. Да и вообще! У него желудок гвозди может перемалывать. Подумаешь, какая-то шаурма. Есть-то хочется.
Якоб радостно кивнул. Араб не менее радостно показал на пальцах два.
– Что ж, Томас
[37], – сказал Войник, доставая мятую купюру, – надеюсь, я доживу до четвертого июля
[38], съев эту шаурму.
– Вкюсно, вкюсно, – закивал араб, распознав «рашн турист».
Джефферсон перекочевал к торговцу, лепёшка с начинкой – к Войнику. Араб настоятельно рекомендовал взять ещё бутылку колы из холодильника, но Якоб отмахнулся, о чём пожалел уже через несколько метров и пару укусов. Во рту словно дварфы разожгли печь. Слёзы брызнули из глаз, и Войник стал судорожно глотать воздух, чувствуя, как изо рта вот-вот вырвется столб пламени.
Сколько перца они туда насыпали? А ведь намекала кофта продавца: гореть тебе в огне! Прибежав назад, Якоб заплатил за колу, которая резко увеличилась в цене на треть и, залив пламя кулинарной страсти, продолжил путь.
Проснулся он после вчерашних возлияний не рано, и сейчас солнце уже вовсю накаляло воздух. Даже в тени домов становилось всё жарче и жарче, и музейные кондиционеры манили куда сильнее сокровищ фараонов. Следуя указанным маршрутом, Якоб с интересом разглядывал прохожих и здания, чувствуя себя настоящим беззаботным туристом. Он даже достал камеру, чтобы сделать несколько снимков – вид на Нил с мостов открывался прямо-таки божественный. «Нужно будет зайти сюда на закате и вечерком», – подумал Войник, делая селфи у львов.
По пути ему даже попались финиковые пальмы с гроздьями плодов – редкость в этом мегаполисе. А пузатые длинноногие щенки, умилительно спавшие на клумбах, лишь добавили позитива. О кольце Якоб вспомнил, только когда увидел конечную цель пути – огромное здание жизнерадостно-розового цвета.
