– «Повезло» не самое правильное слово, – заметил Эрис.
– А, ну ладно…
Ньют указал на разбитую стеклянную дверь: за ней разливалось ослепительно белое сияние, к которому глэйдеры привыкли с первого дня на Жаровне.
– Хотя бы буря закончилась. Надо подумать, что дальше делать.
– Вот видишь, – подловил Ньюта Минхо, – ты такой же бессердечный, как и я. И ты прав.
Томас вспомнил шизов: они ломились в окна спальни как живые кошмары, которым до официального статуса зомби не хватает свидетельства о смерти.
– Ага, план продумать надо раньше, чем припрутся шизы. Но прежде всего – еда. И ее нет.
От упоминания о еде голод стал еще сильнее.
– Еда? – раздалось откуда-то сверху.
От удивления Томас ахнул. Глэйдеры подняли головы: в прореху пола третьего этажа на них слегка безумным взглядом смотрел незнакомый латинос. У Томаса внутри от напряжения словно затянулась петля.
– Ты кто? – крикнул Минхо.
Томас глазам не поверил, когда латинос спрыгнул прямо в дырку. Пролетев все три этажа и смягчив падение кувырком, он вскочил на ноги.
– Меня зовут Хорхе, – представился он, раскинув руки и словно ожидая аплодисментов в награду за эффектный трюк. – Я тут главный шиз.
Глава двадцать шестая
Секунду Томас не мог прийти в себя. Хорхе в буквальном смысле свалился им на головы и так нелепо представился, что в его появление просто не верилось. Но вот он, стоит перед глэйдерами. И хотя на вид Хорхе куда разумнее встреченных ранее шизов, он сам признался в своем безумии.
– Вы, народ, ходить разучились? – с совершенно неуместной улыбкой спросил Хорхе. – Или шизов боитесь? Думаете, они валят людей на землю и выедают у них глаза? М-м, глаза… Обожаю их, когда хавчик кончается. На вкус – как яйца всмятку.
Минхо взял на себя труд ответить Хорхе и заговорил, старательно – и с огромными усилиями – скрывая боль.
– Ты признался, что шиз. Значит, башни у тебя нет?
– Ему нравятся глазные яблоки, – подал голос Фрайпан. – Точно башни нет.
Хорхе рассмеялся с отчетливой ноткой угрозы в голосе.
– Да будет вам, мои новые друзья. Я бы съел ваши зенки, только будь вы трупаками. Нет, если придется, я помогу вам перейти в такое состояние. Сечете?
Веселого Хорхе как не бывало, и смотрел он на глэйдеров предупреждающе, строго, словно бросая вызов.
Повисла долгая пауза, после которой Ньют спросил:
– Сколько вас здесь?
Хорхе резко перевел на него взгляд.
– Сколько нас? Шизов-то? Тут все шизы, hermano
[5].
– Я не то имел в виду, и ты меня понимаешь, – невыразительно ответил Ньют.
Хорхе принялся расхаживать по комнате, то обходя глэйдеров, то переступая через них. Приглядываясь к каждому.
– Вам, народ, еще многое предстоит узнать и понять об устройстве города. О шизах, о ПОРОКе, о правительстве и о том, зачем нас бросили здесь и гноят в безумии, чтобы мы резали друг друга, лишаясь остатков разума. О том, что бывают разные уровни Вспышки. О том, что для вас уже все кончено… Если вы еще не заразились, то скоро подцепите инфекцию.
Говоря о столь ужасных вещах, загадочный латинос медленно кружил по комнате. Томас думал, что свыкся со страхом инфекции, но этот псих заставил испугаться еще сильнее. Почувствовать себя беспомощным.
Остановившись перед Томасом, почти наступая на ноги Минхо, Хорхе продолжил:
– Однако все по порядку, comprende
[6]? Те, кто в менее выгодной позиции, рассказывают первыми. Я хочу знать о вас все: откуда вы, зачем сюда пришли и за каким дьяволом вообще сюда сунулись? Говорите.
Минхо рассмеялся низким и угрожающим смехом.
– Это мы-то в менее выгодной позиции? – Он насмешливо покачал головой. – Если только молния не выжгла мне сетчатку, я вижу, что нас одиннадцать, а ты один. Ты первый, говори.
Зря он так: глупо, заносчиво и легко может спровоцировать местных на убийство. Хорхе явно пришел не один. Где-нибудь среди останков этого же здания, на других этажах сидят, наверное, сотни шизов и ждут, чтобы накинуться на глэйдеров с оружием, какое и представить-то страшно… Или хуже – пустят в ход собственные руки, зубы, безумие.
Хорхе долго и невыразительно смотрел на Минхо, затем спросил:
– Ты ведь это не мне? Умоляю, скажи, что ты не ко мне обратился словно к дворняге. У тебя десять секунд, чтобы извиниться.
Ухмыляясь, Минхо посмотрел на Томаса.
– Раз, – начал отсчет Хорхе. – Два. Три. Четыре.
Томас взглядом попытался предупредить Минхо. Кивнул ему: извинись, мол.
– Пять. Шесть.
– Извинись, – вслух произнес Томас.
– Семь. Восемь.
Голос Хорхе с каждым словом повышался. Где-то наверху промелькнула размытая тень. Заметил ее, похоже, и Минхо – выражение заносчивости полностью сошло с его лица.
– Девять.
– Мне жаль, – безразлично буркнул Минхо.
– Нет, не жаль, – возразил Хорхе и пнул Минхо по ноге.
Куратор бегунов вскрикнул от боли, и руки Томаса непроизвольно сжались в кулаки. Должно быть, шиз ударил Минхо по обожженному месту.
– Извинись с чувством, hermano.
Томас с ненавистью посмотрел на психа. В мозгу одна за другой стали рождаться безумные мысли. Хотелось вскочить и напасть на Хорхе, забить его, как и Галли после побега из Лабиринта.
Хорхе снова пнул Минхо – по тому же месту, в два раза сильнее.
– Извинись с чувством! – Последнее слово он прокричал с поистине безумной грубостью.
Взвыв, Минхо обнял руками больную ногу.
– Мне… жаль, – простонал он, судорожно хватая ртом воздух. Но как только Хорхе, довольный унижением обидчика, чуть отошел, Минхо врезал ему кулаком по голени. Отскочив на одной ноге, Хорхе грохнулся на пол и вскрикнул – отчасти от удивления, отчасти от боли.
Изрыгая поток матерщины, какой Томас прежде от своего друга не слышал, Минхо обрушился на Хорхе, прижал к полу бедрами и принялся молотить кулаками.
– Минхо! – заорал Томас. – Остановись!
Невзирая на скованность в суставах и мышцах, Томас поднялся и, быстро глянув наверх, поспешил к Минхо – утихомирить друга. При этом в нескольких местах он заметил резкое движение, а после – людей, которые заглядывали вниз, готовые спрыгнуть. Через прорехи в потолке свесились веревки.
Томас врезался в Минхо, и когда они упали, извернулся и крепко ухватил того поперек груди.
