Томас глянул на Ньюта – тот пожал плечами. Опустившись на колени, он наклонился к Томасу и прошептал:
– Твоя новая подружка? Все Терезе расскажу.
Хихикнув, Ньют встал и отошел в сторонку.
Переполняемый эмоциями, Томас посидел еще с минуту.
Тереза, Бренда, друзья… Предупреждение. Вспышка. Всего несколько дней на переход через горы. ПОРОК. И что бы ни ждало глэйдеров в убежище и в будущем…
Сколько всего навалилось! Выдержать бы.
Надо перестать думать.
Голод. Вот с ним можно справиться. Поднявшись, Томас отправился за едой, и Фрайпан не подкачал.
В путь отправились сразу, как солнце село и грязно-рыжая земля окрасилась в пурпурное. Томас устал без движения, кровь закисла в жилах, и ему не терпелось спустить в ходьбе пар, размять мускулы.
Горы медленно росли, превращаясь в зазубренные теневые пики. И никаких тебе предгорий, только плоская долина, простирающаяся до того места, где земля вздымается к небу в виде голого камня и крутых склонов. Бурых, некрасивых, безжизненных. Томас надеялся вблизи них отыскать тропу.
Никто почти не разговаривал. Бренда держалась близко к Томасу, но шла молча. Даже с Хорхе не говорила. Как-то неожиданно возникла связь между нею и Томасом. Он теперь считал Бренду близким себе человеком. Правда, не ближе Ньюта, Минхо и, конечно, Терезы.
Когда наступила темнота и в небе появились единственные проводники – луна и звезды, – Ньют подошел к Томасу.
Света хватало, да его и требуется-то не много, если идешь по плоской равнине к стене гор. Мерно хрустел под ногами песок.
– Я тут подумал, – начал Ньют.
– О чем? – Собственно, мысли Ньюта были Томасу неинтересны. Он лишь обрадовался, что есть с кем поболтать и отвлечься.
– ПОРОК ради тебя нарушил собственные хреновы правила.
– Как так?
– Они говорили: правил нет. Дали кучу времени, чтобы доплестись до чертова убежища, и все. Никаких правил. Люди мрут направо и налево, а они вдруг спускаются с небес на летучем кошмарище и спасают твою задницу. Бред какой-то. – Ньют помолчал. – Я не жалуюсь. Хорошо, что ты жив и все такое.
– Н-да, спасибки тебе. – Ньют рассуждал правильно, но Томас слишком утомился и не хотел думать о странностях в ходе эксперимента.
– Еще эти знаки по городу. Есть над чем покумекать.
Томас посмотрел на Ньюта – в темноте его лица было почти не разглядеть.
– Ревнуешь, что ли? – попытался он отшутиться. Забыть бы и не думать о знаках, да куда там…
Ньют рассмеялся.
– Нет, шанк. Просто страсть как знать хотца, в чем дело. Что с нами происходит?
– Ты прав. – Томас кивнул, на все сто согласный с другом. – Врачиха говорила, типа только немногие из нас – достойные Кандидаты. Типа я лучший, и мне нельзя погибать от чего-то, чего они не предвидели. Сам в непонятках. Стопудово, дело в реакциях, получаемых с территории обреченных.
С минуту они прошагали молча.
– А, хватит мозги сушить, – сдался Ньют. – Чему быть, того не миновать.
Томас чуть не рассказал о предупреждении Терезы, но почему-то решил не раскрываться. Подумал: так правильней.
Он продолжал молчать, и Ньют наконец ушел в сторону, оставив Томаса одного.
Через пару часов состоялся иной разговор – с Минхо. Слова текли потоком с обеих сторон, однако в итоге ничего важного сказано не было. Друзья убивали время, мусоля вопросы, что вертелись у них в головах.
Ноги побаливали; Томас терпел. Горы становились все ближе. Воздух заметно похолодал, даруя долгожданный отдых от дневного зноя. Бренда так и не заговорила.
Глэйдеры продолжали идти.
Когда на востоке забрезжили первые лучики рассвета, окрасив небо в темно-синее, и звезды начали понемногу гаснуть, Томас наконец набрался храбрости подойти к Бренде и заговорить с ней. На склонах гор уже виднелись сухие деревца и россыпь битого камня. У подножия гряды глэйдеры окажутся, когда солнце взойдет над горизонтом.
– Эй, – сказал Томас. – Как ноги? Не устали?
– Нет, – сдержанно произнесла Бренда, после чего поспешила добавить, компенсируя сухость предыдущего ответа: – Сам как? Плечо зажило?
– Сам не верю, почти не болит.
– Это хорошо.
– Ага. – Томас подумал, что бы еще такого сказать. – Ну, я, это… мне жаль, столько всего произошло непонятного. И… прости за то, что я наговорил. В голове каша, бардак полный.
Взгляд Бренды смягчился.
– Ладно тебе, Томас. Уж извиняться ты совсем не обязан. – Она посмотрела вперед. – Просто мы разные, и у тебя есть девушка. А я к тебе с поцелуями, дура, полезла.
– Ну не то чтобы у меня есть девушка… – Томас моментально пожалел о сказанном. Он сам не понял, откуда взялись эти слова.
Бренда раздраженно фыркнула.
– Не тупи. И не оскорбляй меня. Если отказываешься от этого, – с издевательской улыбкой она окинула себя жестом с головы до пят, – то придумай уважительную причину.
Томас рассмеялся. Напряжение и неловкость как рукой сняло.
– Понял. Да ты все равно, поди, фигово целуешься.
Бренда ударила его кулачком по здоровой руке.
– Вот тут ты ошибаешься. Ой как ошибаешься, уж поверь.
Томас собрался ответить какой-нибудь безобидной глупостью и не успел – встал как вкопанный. Сзади на него налетел один из глэйдеров и чуть не сбил, однако Томас не шевельнулся. Он смотрел прямо перед собой, и сердце почти перестало биться.
Небо посветлело; до передней кромки гор оставалось всего несколько сот футов, а на полпути к ним, словно из ниоткуда, возникла девушка. Поднявшись с земли, она быстрым шагом направилась к глэйдерам.
В руках она несла нечто вроде копья: жуткий клинок на длинном древке.
Тереза.
Глава сорок четвертая
Томас не испытывал ни радости, ни удивления. Просто не знал, как реагировать. Да, он говорил с Терезой вчера и, увидев ее, слегка воспрял духом. Потом вспомнил предупреждение и обратил внимание на копье.
Вот глэйдеры заметили девушку и остановились поглазеть. Тереза шла с каменным лицом, готовая колоть и рубить всякого – пусть только дернется.
Томас шагнул ей навстречу, не совсем понимая, что собирается предпринять. Вдруг по обеим сторонам от Терезы возникли другие девушки. Еще двадцать их товарок зашли парням за спины.
У всех было оружие: ножи, ржавые мечи и зазубренные мачете. Кое у кого даже имелись луки, и в сторону глэйдеров уже смотрели наконечники стрел. Томас ощутил неприятный укол страха. Что бы там Тереза ни говорила об опасности, она ведь не даст причинить ему вреда?
