– Раз уж тебе на себя плевать, – сказала Тереза, – то заговори еще раз – и мы начнем расстреливать твоих друзей. Такой вариант тебя устраивает?
В ответ Томас всхлипнул от боли. А ведь вчера он видел мир в радужной перспективе: инфекции нет, рана залечена, город, кишащий шизами, остался далеко позади, и надо лишь перевалить через горы, чтобы достичь убежища. Жизнь его так ничему и не научила.
– Я не шучу! – прикрикнула Тереза на глэйдеров. – Стреляем без предупреждения. Не ходите за нами!
Девушка присела рядом с Томасом: мелькнул ее силуэт, зашуршал песок у нее под коленями. Тереза схватила Томаса за голову прямо через мешок и приникла губами почти к самому уху. Томас изо всех сил напряг слух, чтобы уловить сквозь шелест ветра едва слышный шепот.
– Мне не дают говорить с тобой мысленно. Но ты должен мне доверять.
Пораженный, Томас едва удержался от вскрика.
– Что ты ему сказала? – спросила одна из девушек, тащивших мешок за веревку.
– Сказала, как меня забавляет его положение. И моя месть. Ты не против, надеюсь?
Так заносчиво Тереза никогда не разговаривала. Она либо очень хорошая актриса, либо мозг ее поражен безумием и у Терезы раздвоение личности. Если не растроение.
– Рада за тебя, – ответила девушка. – Только не увлекайся. Надо спешить.
– Помню, – сказала Тереза, затем еще сильнее стиснула голову Томаса и прижалась губами к его уху. Когда она заговорила, он ощутил жар ее дыхания даже сквозь волокна джута. – Держись. Недолго осталось.
Томас впал в ступор. Что тут можно подумать? Над ним издеваются?
Отпустив его, Тереза встала.
– Ладно, идемте. И хорошенько протащите его по камням.
Плененного Томаса поволокли по земле, и джутовый мешок нисколько не смягчал трения и ударов о колотый камень. Чтобы избавиться от боли, Томас выгнул спину, перенеся вес на ноги. Впрочем, надолго его так не хватит.
Сквозь просветы в мешке он видел силуэт шагающей рядом Терезы.
Потом заорал Минхо, но Томас почти ничего не расслышал. Только нелестные эпитеты и обрывки фраз типа «мы вас найдем», «время пришло» и «оружие».
Желая заткнуть Минхо, Тереза ударила Томаса в живот.
И девчонки пошли дальше по пустыне, волоча его будто мешок с ветошью.
Его посещали мысли одна ужаснее другой. Ноги слабели с каждой секундой. Понимая, что скоро придется расслабить спину, Томас представил себе кровоточащие раны и несходящие рубцы.
Хотя какая разница? Все равно его убьют.
Тереза сказала, что он должен довериться ей. Трудно, конечно, однако Томас попытался выполнить просьбу. Вдруг Тереза притворяется перед Группой «В»? А если нет, зачем шептать о доверии?
Томас вертел в голове эту мысль, пока она не утратила смысла. И тогда он предпочел сосредоточиться на другом: придумать, как уберечь спину. Не то с нее слезет кожа, до самого мяса.
Спасли горы.
Втаскивать Томаса на крутой склон оказалось не такой уж простой задачей, не то что волочить по земле. Девчонки пробовали поднимать его короткими рывками – лишь затем, чтобы позволить соскользнуть вниз на несколько футов. Наконец Тереза предложила взять Томаса за руки и за ноги и нести по очереди.
Почти сразу в голову пришла идея, предельно простая. И как они сами не догадались!
– Может, я своими ногами пойду? – спросил Томас сухим и надломившимся от жажды голосом. – У вас оружие, я не сбегу.
Тереза пнула его в бок.
– Молчи, Томас. Мы не дуры. Погоди, пока скроемся с глаз твоих приятелей.
Томас едва сдержал стон, как вдруг нога Терезы вновь ударила его по ребрам.
– Ай! Зачем?
– Так нам велено. А теперь – умолкни!
– Зачем ему говорить об этом? – резко прошептала одна из девчонок.
– Какая разница? – ответила Тереза, не пытаясь скрыть раздражения. – Скажем, не скажем… все равно ему хана.
«Велено», – подумал Томас. ПОРОК приказал убить его.
– Я их уже почти не вижу, – сказала одна из девчонок. – От той расселины нас точно видно не будет. Парни нас не догонят, даже если попытаются.
– Отлично, – ответила Тереза. – Несем его к расселине.
Томаса подхватили еще несколько пар рук и подняли над землей. Тереза и три ее новые подружки несли его через валуны, мимо высохших деревьев, выше и выше. Он слышал тяжелое дыхание, чувствовал запах пота и ненавидел своих пленительниц все сильнее с каждым толчком при подъеме. Даже Терезу. Томас последний раз попытался дотянуться до ее разума и тем спасти остатки доверия к ней, но подруга не отвечала.
Трудное восхождение длилось около часа – с остановками, во время которых девушки сменялись, – и вдвое больше прошло с момента, когда Томаса забрали от глэйдеров. Солнце почти достигло опасной точки зенита, жара сделалась невыносимой. Но тут девушки обогнули массивную стену; поверхность немного выровнялась, и они вошли в тень. Как хорошо было вновь скрыться от солнца.
– Ну все, – объявила Тереза. – Бросайте его.
Девчонки не церемонясь отпустили Томаса, и он, громко ахнув, упал на твердый камень. И пока его развязывали, парень судорожно хватал ртом воздух. Не успел он отдышаться, как мешок уже сняли.
Моргая, Томас посмотрел на Терезу и ее товарок – те окружили его, с оружием наготове. Нет, как глупо-то…
Собрав остатки мужества, Томас произнес:
– Вам не мешало бы крепко подумать. Вас двадцать – с ножами, мечами и мачете – против меня одного, безоружного. Я, наверное, точно особенный.
Перехватив копье поудобнее, Тереза начала пятиться.
– Постой! – вскрикнул Томас, и Тереза остановилась. Прикрываясь руками, Томас встал на ноги. – Я спокоен, не рыпаюсь. Просто ведите меня куда надо, и я покорно дам себя хлопнуть. Все равно жить больше незачем.
Говоря так и стараясь вложить в слова как можно больше злобы, он смотрел прямо на Терезу. Томас все еще надеялся воззвать к их разуму, однако после побоев утратил настоящий запал.
– Хватит уже, – сказала Тереза. – Надоел. Идем к перевалу, отоспимся и после заката начнем переход.
Следующей заговорила темнокожая девушка:
– А с этим что? Столько часов его протаскали. Зря надрывались?
– Убьем его, не бойся, – ответила Тереза. – Убьем именно так, как нам сказали. Это будет карой за то, как он обошелся со мной.
Глава сорок шестая
О чем она? Что такого сделал ей Томас?!
Он не мог понять, да мозг и не желал работать, пока девчонки волокли его к лагерю. Дорога постоянно шла в гору, и ноги уже начали гореть. Голая скала по левую руку надежно укрывала от жары, но и в тени все оставалось сухим и горячим. Кругом была одна бурая пыль. Девчонки дали ему немного воды – она до капли испарилась, еще не достигнув желудка.
