Конечно, я подняла этот вопрос. В первый же день после переезда спросила, какие счета мне оплачивать. Единственное, чего дождалась – это обращенную ко мне физиономию с выражением скуки в глазах… Потом я все-таки спросила еще разок. Вообще никакой реакции…
Не он ли сказал, что будет работать над тем, чтобы мы стали друзьями? Но я и не надеялась, что чудо произойдет в одночасье…
Если парней и напрягало мое присутствие в доме, ни один из них и намеком не дал мне почувствовать себя незваной гостьей. Может, потому что у каждого и так хватало забот. Зак вскользь обронил, как его достало, что в команду взяли другого квотербека, а Эйден вообще жил и дышал только спортом, не позволяя себе расслабиться ни на минуту.
Не сказать, чтобы наши отношения кардинально изменились. Правда, он кивал каждый раз, оказываясь со мной наедине, и еще предлагал мне еду, если она оставалась. Обычно такого не случалось, потому что бедняга был вынужден поддерживать свое существование исключительно с помощью смузи, свежих фруктов, сладкого картофеля, консервированных бобов, орехов, коричневого риса и хотя бы одного пакета с замороженными продуктами в день.
Но это ведь не мое дело, правда?
Тем не менее каждый день, находя в мусорном ведре все больше картонных контейнеров из-под еды, я чувствовала угрызения совести.
Меня терзало недоумение: почему Тревор не наймет ему домработницу? Ведь нанял же он кого-то для ведения переписки. Я это знала точно, потому что зашла однажды в аккаунт Эйдена. Просто посмотреть, что за бардак там творится, и обнаружила, что раз в несколько дней кто-то отвечает на письма. Но в самом доме никто не появлялся, а иногда, сидя на кухне, когда Эйден возвращался домой, я видела корреспонденцию из почтового ящика. Где же она, Ванесса номер два?
Дружба – вещь непростая: если не хочешь оказаться дерьмовым другом, попросту говоря, ненастоящим – ведь настоящие друзья не могут быть дерьмовыми, – нельзя притвориться, что ты ничего-то не замечаешь. Например, что с твоим приятелем творится что-то неладное.
Конечно, моя новообретенная дружба с Эйденом была делом довольно запутанным. Потому что фактически мы совершили сделку. В то же время мы неплохо знали друг друга. И даже четко осознавая, что этот парень далек от совершенства, что он вовсе не настоящий-пренастоящий друг, который, не задумываясь, отдаст тебе свою почку, я все-таки чувствовала ответственность за него. Как-никак, он бегал со мной по вечерам, чтобы мне не приходилось возвращаться домой в темноте.
В довершение всего мы были женаты.
«Сложное и запутанное» – другими словами наше положение не опишешь.
Всего через несколько недель после начала сезона я увидела Эйдена в его любимом уголке на кухне, он сидел, закинув ногу на стул. На лодыжке лежал пакет со льдом. Ну как я могла сделать вид, что ничего не вижу? Друзья так не поступают. Да и люди, которые два года знакомы друг с другом… Кто, как не я, знал, с каким религиозным трепетом он относится к своему телу? Что мог означать лед на лодыжке?
Чувство вины заполнило все мое существо. У «Трех сотен» были лучшие в стране тренеры и физиотерапевты. И самые продвинутые технологии для приведения игроков в форму. Они бы не позволили Эйдену покинуть тренировку, не сделав для него все возможное.
Два года назад Эйден – я сама видела – уходил с поля с двумя сломанными ребрами так, что никто в мире не догадался бы об этом. Сейчас он не мог сдержать простого «ой». Ясно, что ему было больно.
Могла я пройти мимо? Разве так поступают настоящие друзья?
Некоторое время я кружила по кухне, пытаясь понять, как же действовать дальше. Эйден ел сэндвич и читал книгу, на обложке которой я заметила слово «тупой». Я открыла холодильник, чтобы взять оттуда продукты для супа.
– Собираюсь суп приготовить. Хочешь, и на тебя сварю? – предложила я.
– Что за суп? – спросил Эйден, не отрывая взгляда от книжки.
Я сдержала усмешку.
– Твой любимый.
– Ладно… Спасибо.
Я принялась резать овощи, время от времени поглядывая в его сторону.
– Эйден?
– Хммм?
– Что с твоей ногой? – выпалила я.
– Растянул, – ответил он безо всяких уверток.
Ой ли? Может, там что-нибудь посерьезнее?
Собиралась ли я говорить об этом? Ни в коем случае.
– Верхние связки или нижние? – спросила я как можно обыденней.
– Верхние, – с видимым безразличием ответил он.
За время знакомства с ним и Заком я изучила все возможные виды травм. Верхние связки голеностопа восстанавливаются быстрее, обычно за неделю или две, на лечение нижних связок требуется месяц или два. Итак, все могло быть и хуже.
– Что сказали тренеры?
– Мое участие в следующей игре под вопросом.
Я бросила взгляд на разделочную доску, где как раз кромсала сельдерей.
– Может, стоит съездить к иглотерапевту, который помог тебе с плечом в прошлом году?
Мысленно пересчитывая его прошлые травмы, я невольно вздохнула. Зак как-то сказал мне, что каждый футболист живет с постоянной болью – это неизбежно.
– Неплохая идея, – пробормотал он, перелистывая страницу.
– Хочешь принять адвил? – Предлагая это, я отлично знала, что он никогда не пользуется болеутоляющими. Впрочем, я на нем и пакета со льдом прежде не видела.
Когда же он сказал: «Двух таблеток будет достаточно…», я с трудом подавила вздох.
На следующий день по звуку открывшейся и закрывшейся двери гаража я сразу поняла, как идут дела. Когда через несколько минут внизу включили телевизор, я осталась наверху с цветными карандашами и наброском тату, который должна была отдать клиенту.
Три или четыре часа спустя я завершила работу над татуировкой и занялась другим проектом. Приняв перед сном душ, я тихонько спустилась вниз. Кухня находилась справа от лестницы, а гостиная – слева.
Заглянув туда, я обнаружила Эйдена на диване: травмированная нога лежит на подлокотнике, одна рука вместо подушки. Глаза закрыты. Я точно знала, что он не случайно заснул на диване. Я чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Он сделал это намеренно.
Неприятное ощущение, поселившееся где-то в желудке, не удивило меня. Эйден, в чью неуязвимость я верила всем своим существом, лежал сейчас на диване, потому что не мог подняться по лестнице в свою комнату.
Я поднялась на второй этаж, стянула с кровати чистое белоснежное одеяло и прихватила любимую подушку Эйдена. Спустившись, я проскользнула в гостиную и укрыла его, тщательно подоткнув одеяло со всех сторон, чтобы оно не сползло на пол. Закусив губу, я отступила на шаг и только тут увидела…
Устремленный на меня взгляд.
Улыбнувшись, я протянула ему подушку.
