– Верно, – усмехнулся Сверр. – Пришло время спасти ее снова.
В тот самый день они снова сели в лодки и поплыли к берегу. Похитивший Ча мужчина съежился на лавке под пристальными взглядами мертвяков и смотрел на сложенные на коленях ладони. Ча сидел слева от него, и низкое небо давило ему на плечи темным брюхом свинцовых туч. Светловолосый воин со шрамом пришел в себя и выглядел намного лучше, чем накануне. Он был все еще бледен и придерживал ладонью продырявленный бок, но ярость вернулась в его льдистые глаза. Яростью этой он пытался испепелить Сверра, но тот не обращал внимания. Он смотрел на приближающийся берег, на серые камни, обильно усеявшие его, и на тропу, взбирающуюся вверх по склону. Тропу, ведущую в деревню через лес и каменные холмы.
«Он тоже ждет», – подумал Ча, и ему понравилась эта мысль. Он устал от одиночества в своем ожидании, и теперь было, с кем его разделить. Пусть негласно, но слова не нужны, когда в сердце живет тоска.
Через два дня они вернулись в деревню. Лио расплакалась, затем разозлилась и долго кричала на похитителя, затем разревелась снова. А, увидев Кэлвина, побледнела и прижала ладонь к груди. Ча коснулся ее руки и хотел утешить, но вдруг понял, что переход через холмы отнял последние силы. И боль вернулась, а с ней и слабость.
Неделю он провалялся в постели в объятиях лихорадки, молясь духам, выпрашивая еще немного времени. Ему бы дождаться, посмотреть ей в лицо – в последний раз. Из-за болезни Ча совершенно забыл, как она выглядит.
К счастью, болезнь отступила. И боль почти ушла, уснула, спрятавшись глубоко в теле Ча. Вышло солнце, и капли стекали с покатых крыш, вырастая в длинные сосульки. Скоро весна…
– Открыть ворота! – крикнул кто-то так громко, что Ча вздрогнул. Рыба отвлекся от своего занятия, приставил ко лбу ладонь. Лио поднялась с кресла, посильнее запахнула серую вязаную шаль.
Что-то в груди у Ча замерло, сжалось в комок. И сердце пустилось вскачь.
Он видел, как открылись ворота. И как, противно скрипя, поднялась решетка. Видел лошадей и всадников, облаченных в броню. Начищенный металл доспехов. Черные щиты с белой молнией, развевающиеся на ветру стяги. И маленькую женщину в черном мужском костюме, скачущую прямиком к Ча. Женщина спешилась, передала поводья Рыбе и поднялась на крыльцо, минуя взволнованную Лио. Женщина опустилась на колени у кресла Ча, и светлые волосы рассыпались у нее по плечам.
В ее груди клубилась тьма, смешанная с серебром. Сладкая, живительная сила. Ча невольно подался вперед, но тут же испугался собственного дерзкого порыва. Он был голоден, пустота внутри требовала пищи, и женщина эта способна была тьму напитать. Нужно только протянуть руку и взять…
Нет! Ча мысленно содрогнулся от этих мыслей.
– Ну здравствуй, – прошептала женщина, утыкаясь носом в нос Ча. Лаверн, вдруг вспомнил Ча. Ее зовут Лаверн. – Я так соскучилась!
– Твои волосы… – выдохнул Ча и слизал слезы с растрескавшихся губ. Он потрогал ее локон, чтобы убедиться. Затем коснулся ее щеки. – Я помню. Ты убила шамана, и они побелели.
– Это было давно.
Она прислонила ладонь к его груди, внутрь хлынуло тепло, и боль отступила. Мир вдруг вспыхнул, а через мгновение вернулись краски, от запахов закружилась голова. Пахло талым снегом и дымом, свежей древесиной, потом и лошадиной мочой. Сладкими духами Лаверн. Ча вспомнил, что она пользуется ими уже много лет.
– Ты вернулась, – прошептал он, закрывая здоровый глаз, впитывая ее запах, наслаждаясь прикосновениями нежных пальцев. Он так долго ждал, что почти потерял надежду.
– Я всегда буду возвращаться к тебе, – с улыбкой ответила Лаверн, и ее голос был подобен музыке.
Роланд
Пленник сидел на цепи, словно пес.
Он вжался в стену конюшни, к которой его приковали, и поскуливал. Одежда его изорвалась, и он дрожал от холода, сидя на снегу. Отхожее место его находилось справа, оттуда дико разило нечистотами. Вонь смешивалась с запахом гнили от мертвяков, приставленных к пленному, солдаты Роланда зажимали носы и отворачивались.
Лаверн запах мало заботил – она смотрела немигающим взглядом на жалкого мужчину, который боялся поднять на нее глаза. Вокруг столпились люди: сельчане, маги Вольного клана, его, Роланда, солдаты и свита Морелла, которого они после утомительного перехода застали в деревне.
Горы оказались тяжелым испытанием. Припорошенный снегом лед покрывал коварные тропы перевалов. Некоторые из них были так узки, что по ним можно было передвигаться лишь гуськом, держась за пояса друг друга или перевязываясь веревками. По правую руку над ними нависала гора, опасно облепленная мокрым снегом, по левую – разверзлась пропасть настолько глубокая, что не видно было дна. Трое солдат Роланда сверзлись вниз, едва не потянув за собой остальных. Отряд Лаверн потерял двоих. Чародейка держалась на удивление стойко и даже находила силы во время небольших привалов успокоить Марию, которая совершенно не была приспособлена к подобным условиям. С Роландом Лаверн держалась отстраненно после произошедшего в лесу, и он начал корить себя за резкость. И за непрошенный совет. Лаверн была вправе поступить с тем пареньком так, как считала нужным, и Роланду следовало сдержаться, учитывая приказ короля, но… Совесть была непреклонна.
Страшный зверь, которым оказался Кэлвин, охранник и приближенный друг Лаверн, исчез без следа в ту ночь, и с каждым днем надежда отыскать его таяла в глазах чародейки. Взгляд ее мрачнел, настроение портилось, и стоило Роланду заикнуться о бумаге, подписанной королем, он был удостоен резкого ответа и предложения, куда эту бумагу следует засунуть.
Чуть позже, когда Холодные Пики остались позади, сменившись усыпанными снегом холмами, Лаверн признала, что действовала сгоряча, и просила простить ее за резкость, но повернуть назад категорически отказалась. Роланд решил, что она искала в горах не укрытия, вернее, не только его. Что именно влекло магичку в эти негостеприимные земли, он понял, лишь когда они въехали в деревню Старого Эдда – небольшое поселение в долине, окруженной горами.
Степной мальчик. Одноглазый. Абсолютно седой. Больной и слабый, он жался к Лаверн, как малолетнее дитя жмется к матери, в поиске защиты и тепла. Возможно, это ее ребенок, ведь она… Она переменилась рядом с ним. Резкие черты сгладились, в глазах заблестели слезы, и улыбка расцвела на лице. Роланд невольно отметил, что ей идет улыбка. Он представил, какой она будет, когда родится их малыш… И окончательно решил, что не отступится.
А потом увидел Морелла на крыльце одного из домов, и в груди вновь полыхнула неконтролируемая ярость.
Некромант поведал о похищении. И о том, как он отбил мальчика у небольшого отряда, возглавляемого воительницей-степнячкой. Ей, к несчастью, удалось уйти, но Морелл захватил и допросил северянина, который ей помогал, а также поднял одну из приспешниц степнячки, которая теперь вместе с погибшим воином из морелловской свиты, стерегла пленника.
