Хотя в теории Льюис совершенно прав в своем предположении о том, что именно миссис Крук должна заниматься нашей зарплатой, ну или хотя бы представлять себе порядок ее начисления, выясняется, что на самом деле все не так просто. Чеками занимается Труди.
– Кто такая Труди? – следует вопрос.
– Секретарь мистера Баттеруорта, – поступает ответ.
Недоумевая, почему секретарша хирурга должна отвечать за зарплату интернов, я отправляюсь в ее кабинет, чтобы как-то разобраться в ситуации. Труди, в контрасте с мистером Батеруортом, – само очарование. Слегка за сорок, с высветленными волосами, подстриженными под каре, в очень короткой юбке, черных колготках и сапогах до колена. Она явно молодится, но тут уж на войне как на войне – все средства хороши.
– Он настоящий баран, правда? – говорит она, стоит мне упомянуть мистера Баттеруорта.
Не совсем уверенный, как правильно на такое отвечать, задаю встречный вопрос:
– И как только вы работаете с ним?
– Ну, ко всему можно привыкнуть. К тому же в мои годы начинаешь понимать, что все начальники – идиоты, а мистер Баттеруорт так умеет распугать всех вокруг, что меня тут почти никто и не тревожит.
Она встала из-за стола, а я заметил в углу ее кабинета холодильник, поверх которого лежало аккуратно свернутое кухонное полотенце, и стоял чайник с чашками. Она взяла одну и покопалась в сумочке, разыскивая чайный пакетик.
– Местным уборщикам совершенно нельзя доверять, тащат все, что не приколочено. Когда я впервые вышла на работу, тут же украли целую коробку с чаем. Но больше я такого не допускала. Стала все хранить у себя в сумке.
Она вытащила оттуда же пакет с молоком.
– Хотите чайку? – спросила она через плечо, наливая в чашку кипяток.
– Не могу, мне надо назад в отделение. Я только зашел спросить про зарплату.
– Ой! – воскликнула она, и я ошибочно решил, что из-за зарплаты, но Труди продолжила.
– Вы просто обязаны выпить чаю! На чай время должно быть всегда. Я искренне так считаю и не могу вас отпустить, не угостив.
Сопротивляться бесполезно. Сажусь и пью с ней чай. Одновременно понимаю, что впервые за весь день сижу, и впервые за месяц, проведенный в госпитале, пью на работе чай. Обычно чайник даже не успевает закипеть, как у меня срабатывает пейджер. Кстати, вот и он. В обычном состоянии паники, тянусь за телефоном. Но вместо меня трубку подхватывает Труди.
– Говорит секретарь мистера Баттеруорта… да… доктор Пембертон на совещании… нет, его нельзя отвлекать. Хорошо, непременно.
Она возвращает трубку на место.
– Какая-то медсестра хотела, чтобы вы что-то записали в карту. Сказала, найдет другого врача.
Я откидываюсь на спинку стула. Да, так можно и избаловаться.
Суббота, 6 сентября
Руби всерьез собралась подать заявление в службу опеки, чтобы к нам прикрепили социального работника. Сами мы не справляемся. На кухне давно шаром покати. Когда по утрам мы идем на работу, магазины еще не открылись, когда возвращаемся домой – они уже закрыты. Мы доедаем соусы и приправы, потому что это единственное, что осталось в холодильнике.
Майонез прекрасно насыщает, если есть его в достаточном количестве. Но долго на нем не протянешь. Похоже, скоро мы уже будем удовлетворять критериям ООН по продовольственной помощи, и нам сбросят с самолета контейнер с едой.
Воскресенье, 7 сентября
Снова дежурство. Очередной уикенд в компании больных и увечных. Правда, я уже привыкаю к отсутствию нормальной жизни. В конце концов, все равно отправился бы развлекаться и потратил кучу денег, а так сэкономлю. Похоже, я теперь знаю, почему считается, что докторам хорошо платят. На самом деле наша зарплата для такого количества рабочих часов довольно скромная, но у нас просто нет времени тратить деньги, так что они лежат на банковских счетах, пока мы не дорастем до статуса консультантов. А тогда все уйдет на бракоразводный процесс с женой, уставшей от вечного одиночества.
Однако сегодня смена прошла неплохо: в основном я сидел в дежурке, смотрел МТV и заказывал по телефону еду, время от времени прерываясь на вызовы из отделения скорой помощи.
Суббота в скорой помощи – особенный день. Хотя статистика никогда не была моей сильной стороной, я привык считать, что болезни возникают спонтанно. Вы же не выбираете подходящий день для инфаркта или аппендицита, правда? Соответственно, на субботу должна приходиться одна седьмая общего объема обращений за неделю. Однако это совершенно не так. Похоже, что вслед за богом, отдыхавшим в день седьмой, болезни поступают так же. Это настолько заметно, что мы начинаем утренний обход только в девять утра, позволяя себе лишний час поваляться в кровати. Возможно, причина в том, что люди, которые могли бы заболеть, отправляются в церковь каяться во грехах и вымаливают для себя божьей волей второй шанс. В противном случае, не знаю, что и думать.
Понедельник, 8 сентября
Давление миссис Санкараджи быстро падает, и моча не отходит уже несколько часов. Ноги отекли и сердце, похоже, не справляется. Мы испуганно переглядываемся с Суприей. Сестры глядят на нас выжидающе. Суприя быстро начинает листать инструкцию, где написано, что надо делать в подобных случаях, я же перехожу к решительным действиям и обращаюсь за помощью к старшему.
Конечно, не к самому старшему, не хватало еще, чтобы на меня наорали. Надо отыскать Дэниела: не все же ему увиваться вокруг консультантов. Несколько раз отправляю ему сообщение на пейджер, но он не отвечает. Руби, сидящая за документами в ординаторской, говорит, что он вроде бы собирался этим утром ассистировать Любимчику Домохозяек на операции. Покидаю отделение и отправлюсь по коридорам в сторону операционных.
Через стеклянное окошко анестезиологической палаты вижу Дэниела и Любимчика в хирургических костюмах, склонившихся над пациенткой. Не знаю, можно ли мне войти, не обрабатывая рук, но раз анестезиолог болтает по мобильному в углу, в помещении, видимо, не настолько стерильно. Вхожу и погружаюсь в странные запахи и приглушенный гул работающего оборудования.
Любимчик поднимает глаза, но не здоровается; Дэниел прожигает меня взглядом. Я подхожу к нему ближе и спрашиваю, как нам поступить. Он ворчливо называет несколько анализов, которые следует взять, и говорит, что скоро подойдет.
Любимчик Домохозяек разводит полы рубашки, обнажая грудь пациентки, находящейся под наркозом.
– Только посмотри! – восклицает он.
Дэниел хихикает, как школьник.
– Представляю, как она является в скорую помощь! Первоочередной кандидат на СНОГ, – усмехается Любимчик.
Дэниел поворачивается ко мне.
– Ты же знаешь, что такое СНОГ, правда, Макс?
Качаю головой.
– Да, плоховато теперь учат на медицинском факультете, – хохочет он.
