Толпа очарована и находится в ступоре. Тишина повисла в воздухе.
Дерек уже кипит от негодования и готов лично каждому врезать по выпученным глазам, уставленным на его жену.
Но и это не все. Следующий поступок Оливии поверг всех в полный шок.
Девушка не торопясь и уверенно завязывает зеленой лентой себе глаза. Берет лук, наводит вслепую стрелу на цель. Натягивает тетиву.
Пауза. От повисшей тишины слышно, как скрипит лук и играет струна от напряжения.
Все в ожидании.
Свист летящей стрелы режет воздух и нарушает тишину.
Цель достигнута. Четкое попадание в центр. 10 очков вслепую.
Крики «Ура!» оглушают слух. Толпа ликует.
Оливия снимает зеленую ленту с глаз и с трудом понимает совершенный ею поступок. И свою победу.
Она рисковала. Но это того стоило.
Дерек слышит за спиной победный свист Марка:
– Вот это да! Наша миледи стреляет из лука лучше вместе нас взятых.
Оливия радостно смотрит по сторонам, в поисках мужа, но сталкивается взглядом с Норрисом.
– Если вы так же хорошо целуетесь, как стреляете, то я готов рискнуть.
Ответ не успел сорваться с ее губ, как она видит летящий кулак Дерека в лицо лорда Хауарда.
Не ожидая такого поворота событий, Норрис пятится назад и падает на землю.
Все замерли на месте.
– Дерек, ты что? – спросил Норрис, хватаясь за поврежденную челюсть.
– Я требую извинений в адрес моей жены.
– Она твоя жена? Это леди Фергисон? – изумился Норрис, поднимаясь на ноги. – Я не подозревал этого. Извини меня.
– Извинения проси не у меня.
– Приношу вам свои извинения за грубое и непочтительное поведение, миледи. Я не думал, что вы и есть леди Фергисон. И отдаю должное не только вашему мастерству, но и красоте.
– Ваши извинения приняты, милорд. Но я жду почтительного поведения не только к моей особе, но к каждой женщине моего рода.
– Ваши требования будут выполнены, миледи, – сказал Норрис, кланяясь в почтительном поклоне. Боль от удара в челюсть не могла скрыть восхищенного взгляда молодого лорда. Его глаза искрились, а на лице светилась улыбка.
И потирая ударенную челюсть, он обратился к Дереку, все еще смотря на Оливию:
– Я не знал, что у тебя такая очаровательная жена, да еще с таким характером. Но теперь я понимаю, почему ты ее от нас прячешь. Такое сокровище надо беречь.
– Я уж как-нибудь справлюсь, – буркнул Дерек.
– Я это уже почувствовал, – все еще потирая челюсть, сказал Норрис. – Могу я осмелиться предложить тебе эля, а миледи молодого вина в знак перемирия?
– Нет, – буркнул Дерек. – У нас еще много дел.
И, не дожидаясь ответа, схватил жену за локоть и поволок в сторону. Оливия попыталась оказать сопротивление, но, обернувшись к мужу, встретилась с его гневным и недовольным взглядом. Все возражения так и застыли на языке, а радостное настроение от победы моментально улетучилось.
– Ты намерена меня перессорить со всеми моими соседями?
– Что? – изумилась Оливия.
– Мы едем домой, – пресекая все возражения, сказал лорд.
Во всей этой суматохе Оливия даже не заметила, как обронила свою зеленую ленту и что все это время пара ненавидящих глаз неотрывно следила за ней.
Она слишком была увлечена своими не радужными мыслями. Только что из-за нее могла начаться вражда между двумя лордами. Не желая того, она явилась причиной драки и скандала.
Всю дорогу домой ее мучила совесть и дурные мысли.
Дерек же не проронил больше ни единого слова. Гордость за жену и восхищение ее мастерством смешались со злостью и обуревающей ревностью.
Вернувшись в замок, он без слов взял жену под локоть и повел в ее комнату.
Закрыв за собой дверь, он больше себя не сдерживал:
– Что это было? Как ты могла так меня опозорить при всех? Твое поведение омерзительно и не подобает настоящей леди!
– Как я тебя опозорила?
– Всем своим поведением и выставлением себя напоказ.
– Каким поведением?
– Поведением шлюхи, – крича, выплюнул последнюю фразу Дерек.
Оскорбление попало в цель. Задетая и оскорбленная, Оливия, не сдерживая себя, замахнулась, чтоб дать пощечину обидчику.
Но в этот раз Дерек среагировал моментально, схватил ее руку и потянул на себя.
Оливия буквально упала на его каменную грудь.
Горящие в гневе глаза, учащенное дыхание и злость достигли своего пика.
– Не смей на меня поднимать руку!
– Не смей меня оскорблять!
– Шлюха – это оскорбительно только для настоящей женщины или леди. Но не для тех, кто ночами обнаженный нежится в объятиях мужчины по заброшенным хижинам.
– Как ты смеешь! – перешла уже на крик Оливия.
Близость ее тела, горящие глаза, манящие полные губы, часто вздымающаяся грудь, запах тела подействовали на него возбуждающе. Сейчас он хотел только одного – опрокинуть свою жену на кровать и воспользоваться ее телом так, как это надлежит настоящему мужу.
Испуганный силой своего возбуждения, он оттолкнул от себя Оливию, будто боясь перепачкаться.
– И не смей выставлять свои прелести напоказ, а меня прилюдно делать рогоносцем. Теперь ты можешь забыть обо всех своих любовных похождениях и развлечениях. Я не потерплю этого.
Униженная и задетая обвинениями мужа, Оливия сжала руки в кулаки. Но продолжала стоять с гордо приподнятой головой на месте и в упор смотреть ему в глаза.
Она не знала, как убедить мужа в обратном. Все против нее. Обида и злость обуревали Оливию. Она старалась не показать, как ей больно, как сильно у него получилось ее ранить.
– Значит, ты такого обо мне мнения? – с гневом спросила она.
– Не строй из себя обиженную невинность. Со мной ты можешь не притворяться. – И, нависая с высоты своего роста над женой, продолжил: – Моя ошибка в том, что я позволил обстоятельствам сыграть надо мной злую шутку. Но этого больше не повторится. Ты мне не жена, и никогда ею не будешь.
– Зачем тогда женился на мне?
– Нечего было обнаженной бегать по хижинам и предлагать себя каждому.
– Да что ты вообще там делал, в этой хижине?
– Я перепутал хижины.
– Ты перепутал хижины, а я виновата? Если бы не ты, я не была бы здесь сегодня в роли твоей ненавистной жены. Не тебя я ждала в ту ночь. На твоем месте должен быть Грэм. И я не предлагала себя тебе.
