– Как нам быть дальше?
– Пока меня все устраивает.
– Пока?
– Оливия, я никогда и ничего тебе не обещал. И обещать не буду. Мне хорошо с тобой в постели. Но это единственное, что нас связывает.
Он не хотел признавать того, что побудило его на брак с Оливией. Он гнал ее из своей головы и своего сердца. Отвергал факт того, что его тянет к жене с первой их встречи, с первого взгляда. Что в хижине он восхищался ею и хотел так, как никого до этого. Она свое унижение и позор приняла, как настоящая королева, богиня, взошедшая на вершину славы. Осанка, голос, взгляд, походка – все в ней говорило о силе духа и характера. Она стала на его защиту, преградив собой здорового мужика от разъяренного отца.
Мысли же Оливии в этот момент не отличались особой радостью.
Трудно было поспорить со словами мужа.
С самого детства она никогда особо не утомляла себя романтическими грезами. Отец воспитывал ее как сына – более жестко и резко, чем Веронику. Не внушал ей романтических баек и принцев на белом коне. Да, она по натуре была более спесива и своевольна, чем старшая сестра.
И в этой ситуации оказалась из-за своего характера, а вернее, желания противостоять запрету отца. Сейчас, спустя два года, она поняла, что не любила Грэма, как внушила сама себе. Скорее, приняла девичье увлечение за любовь.
Она была вынуждена принять брак с Дереком как очевидное и неизбежное. Принять в мужья человека, которого не любила. Жить с человеком, которого не знает.
У них все пошло не так, как хотелось бы, как принято, как положено. Все вверх дном. Но внутреннего протеста в тот момент она не испытывала.
И лежа под боком своего мужа, утомленная любовными ласками, она понимала, что страсть, которую в ней вызывает муж, она ранее не испытывала ни к кому из мужчин. Рядом с ним она перестает дышать. Мысли путаются. Хочется ощущать его целиком. Пробовать на вкус его губы. Вдыхать его особый запах. Видеть и наслаждаться его возбуждением.
В ней борются два чувства – протест и смирение. Принять, подстроиться или все изменить, требовать большего?
Она ничего не знает о своем муже. Он чужой для нее. Она не знает, о чем он мечтает. Кого любит? Кого любил? Как рос? Какие планы у него на будущее? Хочет иметь детей или нет? Почему до сих пор не был женат? Какие у него были отношения с братом, отцом? Почему уехал воевать, когда уже мог вернуться и принять законный титул?
Кто он, ее муж?
Такой красивый, смелый, ловкий, замкнутый, угрюмый, малословный, но в тоже время ласковый и чуткий любовник. Мужчина, к которому ее тянет. Прикасаясь к ней, он бередит ее душу, а не только кожу. Целуя ее, она трепещет вся целиком, а не только губами.
От водоворота этих мыслей ее отвлек Дерек.
– Нам пора спускаться к ужину. Я проголодался.
– Мы пропустили обед. Мне стыдно смотреть в глаза Роберту и Веронике, – слегка покраснев, сказала Оливия. – Что они подумают о нас?
– Они подумают, что нам сейчас было очень хорошо. И мы были заняты, ублажая друг друга.
– Ты не выносим, – сказала Оливия и зашвырнула в него подушкой.
Дерек ловко увернулся и стал надвигаться на жену с серьезным намерением отомстить.
Оливия наигранно испугалась и стала швырять в него остальные подушки.
– Ты меня провоцируешь тебя наказать.
– Нет, только не это.
– Ты давно напрашиваешься.
– Дерек, нет, – визжа от щекотки, Оливия заливалась смехом.
Выход к ужину у них еще отложился на некоторое время.
Одевшись и приведя себя в порядок, супруги все же спустились вниз к позднему ужину.
В зале стоял гул большого количества голосов, смех, оживленная беседа.
Как оказалось, к ужину приехали гости. Пир был в самом разгаре.
К ним навстречу вышла улыбающаяся Вероника:
– Мы вас уже заждались.
Ее лукавая улыбка была очень красноречива.
– Прекрати так улыбаться, – толкая сестру в бок, прыснула Оливия.
Не обращая на шутливые ворчания сестры, Вероника провела их к столу.
– У нас сегодня гости. Приехали троюродный брат Роберта Дональд Сеймур и его жена Нэнси, чтобы повидать племянника.
Веронике очень шла роль хозяйки. Она всех окутывала своим теплом и уютом, никого не обделяя вниманием и заботой. Даже если ей не все нравятся гости.
Роб представил гостей друг другу.
Дональд оказался мужчиной крупного телосложения, с большим картофелеподобным носом и кустистой бородой на пол-лица. Рыжие волосы и в тон желто-коричневые глаза. Манеры, далеки от приятных и галантных. Взглядом он буквально пожирал Оливию.
Ей очень не понравился взгляд Дональда. Она даже внутренне поежилась от его взгляда.
Жена его – слишком маленькая и неприметная женщина. Волосы неопределенного цвета были вплетены в узел на затылке. Глаза серого цвета, лишены огня и блеска. Бесформенное темно-коричневое платье не добавляло ей лоска. Для всех она была тенью своего слишком крупного и грубого мужа.
За столом Оливия сидела возле Дерека.
В разговоре выяснилось, что Дерек и Дональд много времени провели в общих походах и сражениях.
– Да, веселые были деньки. Сражения, проявление силы и власти, – высказывался Дональд, обгладывая куриную ножку и вытирая руки о свою одежду, которая была вся в жирных пятнах. – А помните, как мы хорошо провели время в одной из деревушек этих проклятых дикарей?
Его смех походил на ржание лошади. Смеялся только он и его приближенный воин, ничем не отличавшийся от хозяина внешностью и манерами.
– Там были такие куколки. Ох, мы тогда хорошо порезвились с ними, – очередной приступ его ржания оголил ряд кривых желтых зубов.
Оливию всю передернуло от отвращения к этому мужчине. Ее возмутили манеры и слова этого типа.
– Дональд, за столом дамы, – попытался урезонить брата Роберт.
– Ах, ну да. Ушки вянут и глазки закатываются. Но ничего, парни, моя женушка уже привыкла. Пусть и ваши привыкают.
От собственного остроумия он зашелся хохотом, больше похожим на ржание лошади. Между приступами смеха он ухитрялся осушать один кубок вина за другим.
Не мудрено, что рядом с таким мужем Нэнси была подавлена и молчалива.
Оливия старалась не обращать внимания на гостя, больше общалась с сестрой.
Вероника сделала несколько попыток вовлечь в разговор и Нэнси, но это было тщетно. Уж больно сильно она была подавлена мужем как личность.
– Так не хочется с тобой расставаться, – сказала Оливия сестре.
– Не волнуйся, Оливия, мы скоро опять встретимся. На турнире короля.
