Их перешептывания, улыбки и искрящиеся взгляды все больше раздражали и выводили ее из себя.
Ее планы рушились. Действовать надо было быстрее, пока у них все шатко и зыбко.
Но везение все еще было на ее стороне. И она этим пользовалась.
Воскресным утром, когда все жители деревни и замка собрались в церкви на воскресной службе, Сисилия, как всегда, сидела на почетной скамье семейства Фергисон.
Церковь была достаточно старой. В ней давно не делался ремонт. Белые стены обрели сероватый оттенок. Ставни перекосились и плотно не закрывались. Петли на дверях следовало заменить. Денег, собираемых от прихожан, не хватало для капитального ремонта.
Невестка воспользовалась случаем и наклонилась к уху лорда, обдавая его своим горячим дыханием:
– Дерек, тебе не кажется, что церковь подлежит небольшому ремонту?!
– Пожалуй, ты права.
– Я знала, что ты меня поддержишь в этом вопросе. Давай позже обсудим этот вопрос? – в знак благодарности она положила свою руку на его предплечье.
– Давай.
Запах духов Сисилии так сильно ударил в нос Дереку, что он даже почесал его, пытаясь справиться с этим стойким запахом.
Оливия, сидевшая по другую сторону, жест мужа посчитала за неловкость и смущение, а также желание скрыть значимость их беседы.
Она отметила, что подол платья Сисилии покрывает бедро ее мужа. И сидит она слишком близко к нему. И ищет любой повод, чтобы прикоснуться к Дереку. А особого сопротивления с его стороны она не заметила.
Может, это она накручивает себя? Но Оливия впервые испытала чувство ревности и собственничества.
Это чувство для нее было новое и достаточно сильное.
Слова священника потеряли для Оливии смысл и суть. Ее мысли витали далеко от стен этой церкви. Пытаясь побороть укол ревности, она заставила себя сконцентрироваться на словах священника, который в этот момент говорил о силе ненависти, одолеваемой людьми.
«Час от часу не легче», – сама себе сказала Оливия.
– Что ты сказала? – наклонился к ней Дерек.
– Ничего.
Запах жасмина перебил терпкий запах духов Сисилии. Дерек поймал себя на мысли, что запах жасмина – это самый приятный запах, который он когда-либо вдыхал.
Легкая улыбка коснулась его губ. Так пахнет только его жена.
– Что смешного? – огрызнулась Оливия, не понимая смысла улыбки мужа.
– Ничего, – в тон ей ответил теперь Дерек.
Сделав серьезные лица, молодые отвернулись друг от друга и посмотрели на священника.
Но проповедь утратила для них смысл окончательно.
Дерек был для Оливии загадкой. Она до сих пор не могла предугадать перепады его настроения, а вернее, понять причину его злости вперемешку с весельем. То он улыбается – и весь мир обретает цвета радуги, то смотрит на нее мрачнее тучи, нагоняя холод.
Точеный профиль, волевой подбородок, густые брови, полные губы, непослушные черные волосы и завораживающие глаза. Оливия смотрела на мужа украдкой и любовалась им. При виде его на сердце становилось тепло и приятно. Даже в самые сильные порывы его злости она не испытывала страха перед ним. Желание противостоять обуревало ее в эти моменты, но не страх.
Она отдавала себе отчет, что эти чувства нельзя назвать любовью. Страсть, влечение, новизна – да. Все это больше подходило под это определение.
* * *
После обеда этого же дня Оливия собиралась в деревню к заболевшей жене пекаря. А заодно хотела заехать навестить Кевина и свою маленькую тезку Оливию.
Переодевшись в скромную амазонку для верховой езды, Оливия спустилась вниз и поспешила в конюшню.
Проходя по залу, она опять ощутила на себе чей-то взгляд. Остановившись, обернулась по сторонам – никого не было.
– Марта, – позвала она няню, направляясь в кухню.
– Да, миледи.
– Приготовили то, что я просила для жены мельника и моих любимцев?
– Да. Все готово и ждет вас.
– Чудесно. Запакуйте в корзину. Я подожду.
А тем временем к конюшне спешила Сисилия. Она видела, что там был Дерек, который только вернулся с осмотра полей и хранилища на зиму.
– Дерек, я принесла тебе прохладного молока, – сказала она, протягивая чашу с напитком.
– Спасибо, это очень кстати, – сказал Дерек и принял у нее чашу.
– Я помню, что ты любишь молоко, – промурлыкала Сисилия.
– Да? Я не думал, что ты это помнишь.
– Я очень многое помню.
– Это почему?
– Дерек, ты прекрасно знаешь, почему.
Она вплотную подошла к лорду, положила свою руку на его грудь и посмотрела в его глаза снизу вверх.
– Дерек, все это время я думала только о тебе. Все эти годы. Прости меня.
Лорд молчал. Смотрел на красивые глаза невестки и ничего не видел в них, кроме красивой оболочки. Она его не цепляла, не бередила душу и тело. Не манила к себе, не завораживала глубиной глаз, не дурманила запахом.
Воспользовавшись его молчанием и ситуацией, Сисилия прижалась всем телом к Дереку, запрокинула голову и подставила для поцелуя свои губы, слегка приоткрыв их.
Этим трюком она не раз пользовалась, и он ее не подводил. Уверенная в своем очаровании и не дожидаясь более шага от Дерека, она прижалась своими губами к его губам и запустила руку в его волосы, притягивая к себе. Буквально обвилась вокруг него, заманивая в свои сети.
Дерек ничего не испытал. У него возникло только одно желание – прекратить этот поцелуй и эту близость. Он положил руки на ее талию, чтоб отодвинуть невестку от себя.
Послышались шаги, и в этот момент в конюшню вошла Оливия.
Она стала свидетелем, как Дерек целуется с Сисилий. Его руки лежат у нее на талии. Они плотно прижимаются друг к другу. Сисилия наглым образом запустила руки в его волосы.
Резкая боль в груди остановила Оливию на месте. Она молча смотрела на целующуюся пару, понимая, что ревность разрывает ее на части.
Дерек резко отстранил от себя невестку и увидел в дверях свою жену.
– Оливия? – опешил Дерек, понимая сложность и глупость ситуации. Но не знал, что сказать и как себя вести.
– А вы хорошо смотритесь, – желая скрыть резкую боль и не показаться задетой, сказала Оливия.
– Спасибо, дорогая. Ты так мила, – промурлыкала Сисилия, улыбаясь. Все получилось даже лучше, чем она ожидала.
– Я иногда бываю такой. Но сейчас я либо тебе все волосы повыдираю, либо отойди от моего мужа.
Сисилия опешила на месте, выпучив глаза от такой неожиданной перемены и напора со стороны Оливии. Дерек в душе ликовал от радости. Его жена ревнует и готова за него сражаться.
