– Нет, конечно, миледи, – поспешил заверить ее Вилл. – Но лорд не будет против того, что вы останетесь у нас?
– Нет, не будет, – заверила она его, не уверенная, что он вообще обратит внимание на ее отсутствие.
– Большое вас спасибо, миледи. Мы вам очень благодарны. Что бы мы без вас делали.
– Скажете спасибо, когда Лизи пойдет на поправку.
Парень мялся на месте, не зная, как еще выразить свою благодарность.
– Чего ты ждешь? – спросила его Оливия. – Езжай в замок, пока сам лорд не нагрянул сюда.
Это было ключевым словом. Вилла как ветром сдуло.
Оливия давно заметила, что все жители с опаской и страхом относятся к Дереку.
Его серьезность, строгость и отстраненность держали людей на расстоянии.
Но был и один плюс во всем этом. Все его беспрекословно слушались и спешили выполнять любые его поручения или приказы.
* * *
Весь оставшийся вечер и ночь Оливия не отходила от кровати больной. К ней в помощь пришла соседка Джуди, молодая девушка. Они отпаивали больную отварами трав и обтирали горящее тело. К утру жар отступил. Лизи перестала метаться по кровати и мирно уснула.
Уставшая и не выспавшаяся Оливия вышла на улицу вдохнуть свежего воздуха. Интуиция подсказывала ей, что Лизи пойдет на поправку. Кризис миновал.
Наслаждаясь свежим восходом, Оливия закрыла глаза и подставила лицо зарождающимся солнечным лучам и легкому ветру. Утренняя прохлада успокаивала и тонизировала.
Заботясь о Лизи, она ни разу не вспомнила о ссоре с Дереком и его поцелуе с Сисилией. Ее внутренняя боль отступила на второй план и стала не так важна, как казалась до этого. Когда борешься за жизнь, все остальное кажется не таким важным.
– Госпожа, я вам крепкого чая заварил, – сказал Вилл, неся для нее чашку горячего ароматного чая.
– Спасибо, Вилл. Это очень кстати.
Делая глоток приятной обжигающей жидкости, она была довольна, что эта ночь борьбы за жизнь человека подошла к концу и ее старания были не впустую. Надежда на спасение есть.
– Вы думаете, она будет жить?
– Думаю, да. Но за ней нужен еще уход.
Послышался звук копыт. К дому подъезжал Дерек.
Эту ночь лорд фактически не спал. События в конюшне не шли у него с головы, да еще решение Оливии остаться в деревне и присматривать за больной. Услышав об этом, он тут же хотел ехать за женой. Но Марта его остановила.
– Дерек, Оливия не в первый раз ухаживает за больным. У нее это очень хорошо получается. Она знает, что делать в таких ситуациях.
– Но она собирается там остаться!
– Миледи и раньше оставалась в деревне.
– Она и раньше лично лечила жителей деревни?
– Да. Все знают, что если госпожа приехала к больному, то он обязательно пойдет на поправку. Своего рода, она стала ангелом-хранителем для всех.
– Ангелом-хранителем? Что, и все так считают?
– Дерек, тебя не было много лет. Появление Оливии для всех стало настоящим спасением. Наконец-то здесь появился хозяин. Пусть и в лице хозяйки. Неужели ты до сих пор не понял, что каждый житель уважает, благоговеет и поклоняется перед твоей женой. О такой госпоже можно только мечтать. Она как светлый лучик для нас всех. За нее каждый готов жизнь свою отдать.
Слова няни не шли из головы лорда. Все не только как-то прояснилось, а наоборот, еще больше запуталось.
И сейчас, подъезжая к дому мельника, лорд залюбовался своей женой в лучах восходящего солнца. Восхищался благородным поступком и самоотдачей ради обычной женщины. Покрасневшие глаза и темные круги под ними говорили о бессонной ночи и усталости жены.
Супруги молча смотрели друг на друга, борясь со своими желаниями и барьерами, выстроенными за последнее время.
– Милорд, доброе утро, – с поклоном приветствовал его Вилл.
– Как больная? – спросил Дерек парня, спешивая с лошади.
– Благодаря миледи и ее стараниям маме стало лучше. Жар отступил и кашель уменьшился.
– Я пришлю служанку с замка, чтоб она посидела с больной, – сказал он.
– Милорд, благодарю вас, но мы сами постараемся справиться.
– Служанка прибудет через полчаса. Она присмотрит за больной, – заявил лорд, не обращая внимания на возражения парня. – Оливия, ты устала. Поехали, я отвезу тебя домой. Тебе надо поспать.
– Я сама знаю, что мне надо. И я в состоянии сама ехать на лошади.
Она из крепкого десятка. К ней просто так не подойти, когда она в гневе! – подумал лорд, но сдаваться не собирался.
– Оливия, ты устала. Поехали домой. Прекрати упрямиться.
Дерек был серьезен. Сдаваться и он не собирался.
Чувство ревности, на время забытое у постели больной, опять дало о себе знать. Но у Оливии не было сил сейчас спорить с мужем, да еще на людях.
Обернувшись к Виллу, она проговорила:
– Я поеду домой, переоденусь и приеду позже. Трав для лечения еще привезу. За ночь почти все закончилось.
– Миледи, мы вам очень признательны. Спасибо вам большое. Вы нам ниспосланы с небес.
– Это меньшее, что я могу сделать, – сказала Оливия и направилась к лошади.
Дерек помог Оливии сесть на лошадь. Она не стала на людях сбрасывать его руки со своей талии.
Всю дорогу супруги ехали молча, не желая затрагивать и вспоминать их последнюю сору.
Приехав домой, Оливия поднялась к себе, приняла ванну, укуталась в плед. Присела на кровать и сама не заметила, как сразу погрузилась в сон.
Лорд ее так и застал – сидя спящую на кровати. Все еще мокрые волосы струились по плечам и пледу. На спящем лице пролегла тень усталости.
Она не стала устраивать скандала на людях, хотя он видел, что она злится на него. Случай в конюшне ей был не безразличен. Сдержанность и такт показали ее как настоящую леди, достойную быть хозяйкой всех его владений.
Жена его приятно удивляла. Она отличалась от всех женщин, которые окружали его все эти годы. Она другая. Ему очень хотелось ей верить. Но он гнал эту слабость. Страх быть опять обманутым пророс в него крепко и надолго.
Лорд удобнее положил жену на кровать, укрыл пледом и вышел из комнаты.
– Марта, пусть Оливия поспит хоть несколько часов.
– Но миледи просила через час приготовить травы и свежего бульона для Лизи.
– Я знаю. Пусть поспит несколько часов, а то у нас появится еще одна больная. И кто за ней будет ухаживать? А бульон пусть в деревню отвезет кто-то из слуг.
Не дожидаясь ответа, он вышел из дома.
Мимо Марты не прошла забота лорда о своей жене. Он пытался быть равнодушным, но это у него слабо получалось. В его словах, глазах, поступках все говорило о любви и заботе.
