Быстро умывшись и переодевшись в чистое платье, Оливия расчесала волосы и не стала их укладывать, позволив волнами лечь на плечи и спину.
Весь день, занимаясь лечением Лизи, она старалась не думать о муже. И могла сказать точно, что между ним и невесткой есть какая-то связь. Ее подозрения не пустые.
Но какая связь? Что их объединяет? Она – жена его покойного брата. Но тут гораздо глубже отношения. Уж очень свободно она себя ведет с Дереком. Ее интерес к нему явен, и она не скрывает этого.
Дерек же, наоборот, кажется равнодушным, но не пресекает ее поведение. Не ставит ее на место. А может, ему это даже нравится? А равнодушным лишь пытается казаться? Может, они уже любовники?
Эта мысль доставляла щемящую боль в груди, и Оливия старалась не думать об этом. Но сама мысль, что он может спать с другой, разрывала ее на части, туманила разум. Ревность – сильное и болезненное чувство.
Пусть у них не совсем нормальный брак и измены принимаются в браках по расчету и по принуждению, но это не значит, что она готова мириться с изменами, прощать и закрывать на них глаза.
Отгоняя мрачные мысли, Оливия спустилась вниз, заняла свое место за столом и приступила к еде, с наслаждением и жадностью съедая один сочный кусок за другим.
– Совсем проголодалась и исхудала за эти дни, – с материнской заботой проговорила Марта.
– Очень вкусно! Спасибо, что проследила за ужином в мое отсутствие.
– Миледи, вы все так наладили и всех обучили порядку и своему дело, что мне ничего и делать не пришлось.
– Марта, ты преувеличиваешь мои заслуги и недооцениваешь себя.
Дерек старался не смотреть в ее сторону, но она так и притягивала его взгляд. Злясь на нее за то, что ему не хватало ее эти дни. Он, как мальчишка, ловил каждое ее слово, каждый поворот головы или взмах руки. Ловил тонкий ее запах. Ругал себя и ничего не мог с этим поделать.
Оливия избегала смотреть на мужа, но каждой клеточкой своего тела чувствовала его присутствие.
С ее приходом он все время молчал с привычным равнодушием и угрюмостью.
Слишком сдержан, слишком красив, слишком загадочен и слишком стал не безразличен ей.
– Оливия, – раздался мурлыкающий голосок Сисилии, – как твои дела в деревне?
– Лизи полегчало. Она пошла на поправку, – с улыбкой ответила Оливия, искренне радуясь за женщину.
– А что еще новенького и интересного? – допытывалась невестка. – Ты все успела сделать, что хотела?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, как ты там время провела? – играя бровями и жеманно дергая плечами, не унималась невестка.
– Сисилия, твое воображение и кругозор мышления скудеет до неприличия. Даже скучно и не ново, – парировала Оливия.
Невестка тупо заморгала глазками и замерла с открытым ртом, пытаясь переварить слова Оливии и достойно ответить. Но ничего умного так и не пришло в голову. Однако сдаваться она не желала.
– Оливия, ты знаешь, а мы тоже вчера вечером не скучали с Дереком. Правда, так и не успели обсудить ремонт церкви. Может, мы с тобой сегодня обсудим этот вопрос?
– А что ж так, Дерек не смог тебе помочь с этим вопросом? – в тон ей ответила Оливия.
Она пыталась казаться равнодушной, но двусмысленность слов невестки попала в цель. Ревность туманила разум. Значит, пока она борется за жизнь человека, ее муж проводит вечер с другой?! И известно, чем они занимались, что даже не нашли время обсудить ремонт церкви.
Дерек смотрел на Оливию. Ее глаза бросают молнии, брови сведены. Она пытается казаться беспечной, но он знает, что это не так.
Что она пытается скрыть? Свои похождения в деревне? Или, может, она не так равнодушна к нему, как хочет казаться?
Мысль о том, что он хочет, чтоб она ревновала его, испугала Дерека. Зачем ему это?
Много лет назад он пообещал себе, что ему не нужна ничья любовь и сам он никогда не влюбится. И все складывалось, как надо, пока не появилась она – с горящими карими глазами, полными огня и вызова, решимостью противостоять всем и всему на своем пути. Сила, грация, красота, ум, доброта – все в ней притягивает его. И сейчас он ловит блеск ее глаз, подрагивание ресниц, плавность движений, аромат ее тела. Все запахи вокруг перестали существовать. Лишь этот тонкий, слегка уловимый, дурманящий запах ее тела и волос.
– Нам не до обсуждения церковных вопросов было, да, Дерек? – вернула его Сисилия на землю.
– Прекрати, – резко сказал лорд.
– Сисилия, ремонт церкви я уже обсудила с отцом Стефаном. Разве тебе отец не говорил об этом? Дочь с отцом должны быть ближе друг к другу. Тебе так не кажется?
Сисилия аж побагровела от злости. Оливия знала, что та стыдится своего плебейского происхождения и родства с отцом.
– Вот-вот! – вмешалась в разговор Марта. – Ты совсем забыла об отце.
Взглядом Сисилия была готова убить каждого, кто посмел напомнить о ее происхождении и нищем существовании, семье без титула и денег.
– Мой дом – это дом моего мужа. И семья моего мужа – это теперь моя семья, – фыркнула она и пригубила бокал с вином, бросая взгляд на Дерека.
Но он никак не отреагировал. Все его мысли витали только вокруг жены.
– Оливия, – обратилась к ней Марта, желая сменить тему за столом, – ты завтра опять поедешь в деревню?
– Нет. Завтра о Лизи позаботится муж. Ей стало намного лучше, лихорадка прошла, и кашель стал меньше. Уже не такой жуткий, как раньше. А все необходимые отвары для ее лечения я приготовила.
– Чем планируешь заняться завтра?
– Еще не думала. Но очень хочу сходить к озеру, насладиться последними теплыми днями.
– Правильно, дорогая. Тебе отдохнуть надо, совсем вымоталась за последние дни, – поддержала ее Марта. – Дерек, может, и ты сходишь с Оливией? Погода обещает быть завтра хорошей. Я приготовлю твой любимый пирог с черникой.
– У меня завтра много дел, – слишком быстро отказался лорд, будто боясь остаться с женой наедине. Поблагодарил за ужин и вышел из-за стола.
За столом провисла тишина. Ужин все закончили молча.
Лишь гул воинов за соседним столом разбавлял тишину комнаты.
Этой ночью Дерек не пришел в спальню жены.
Расхаживая по комнате, он пытался доказать самому себе, что он сильнее своих желаний. Он не сделает повторных ошибок. У него все находится под контролем.
В соседней комнате Оливия также не могла уснуть. Слова Сисилии не шли из головы. Ее разрывала ревность. Ей хотелось выплеснуть все в лицо Дереку. За столом сдержалась, боясь показать свою ревность.
Но, оставшись одна, она все же выплеснула свои эмоции, правда, лишь в пустоту ночи, но от этого ей не стало легче.
