– Нарушен приказ короля!
– Оголен меч в стенах дворца!
Стража окружила Дерека в боевой готовности.
– Нет! – крикнула Оливия, пытаясь защитить мужа.
Но взгляд мужа остановил все ее попытки. Так он на нее смотрел впервые.
– Дерек, это неправда! Он лжет! – кричала Оливия.
Но стража уже уводила Дерека как преступника и предателя короны. Он не сопротивлялся.
Для него жизнь в этот момент прекратилась.
Опять ложь.
Опять его предали.
Опять предпочли другого.
Опять измена.
Все повторяется.
Покидая зал, на самом деле он хотел покинуть весь этот свет. Никого и никогда больше не видеть.
Боль предательства испепелила толком не успевшую зажить душу.
– Дерек, – кричала ему в след Оливия, – не верь ему!
Но он ее не слышал. Она для него умерла.
Шум голосов, ахов и вздохов наполнил зал.
– Смертная казнь! Смертная казнь! – слышалось кругом. – Нарушен приказ короля! Смертная казнь!
– Как, смертная казнь? – пришла в себя Оливия. – Роберт, этого не может быть! Как, смертная казнь!?
– Дерек оголил меч, да еще в присутствии короля и в стенах дворца. Он нарушил приказ короля.
Оливия обернулась к Грэму. Посмотрела в лживое его лицо. Он часто моргал и сам с трудом верил в сложность всей это ситуации.
Оливия не спеша подошла к нему и со всего размаху въехала ему кулаком в лицо. Хруст ломающихся костей носа, брызг крови и падение здорового мужика на пол повергли всех в еще больший шок, чем поступок самого лорда Фергисона.
– Какой же ты подонок!
И, больше не проронив ни единого слова, она покинула толпу зевак.
Роберт молчаливым взглядом проводил невестку. В этот момент он убедился, что его друг попал в сети чужих интриг.
Он подошел к сидящему Грэму, вытирающему окровавленное лицо, и сорвал с его груди брошь.
– Это не твое!
Глава 23
Дальше события для Оливии развивались, как в страшном сне и полумраке.
Вереница лиц, голосов, сочувствующих и упрекающих взглядов сопровождала ее повсюду. Но мнение людей для нее не имело никакого смысла.
Король не шутил, когда оглашал правила турнира. Не желал поступаться своим словом. Словом монаха. И все понимали это.
Казнь была назначена на послезавтра.
– У меня есть одни сутки, чтоб исправить эту ситуацию и спасти мужа, – как можно спокойнее проговорила Оливия, стараясь взять себя в руки и успокоиться.
Находясь с сестрой в ее комнате, они ждали возвращения Роберта и отца с аудиенции с королем.
– Как ты собираешься ему помочь? – спросила сестра.
– Я лично пойду к королю и, если надо, буду его умолять о пощаде. Ведь Дерек столько сделал для короля и короны.
– Подожди, давай сначала дождемся возвращения Роберта и отца.
– Но их нет уже несколько часов. Что могло их так задержать?
Тут открылась дверь, и в комнату вошли мужчины.
Девушки замерли.
Роберт и отец молча покачали головой. У них не хватило смелости озвучить категоричный отказ короля о помиловании.
– О, нет! Этого не может быть. Этого просто не может быть. Я не могу его потерять. А Дерек? Он просил короля о пощаде, объяснил ситуацию? Может, извинения Дерека умилостивят Генриха?
– Он наотрез отказался просить Генриха о помиловании. Слишком горд и упрям, – сказал Роберт.
– Дочка, а то, что сказал Грэм, это…
– Отец! Ты в своем уме!? Как ты можешь верить такому и еще у меня спрашивать? И я без понятия, откуда у него моя брошь.
– Я просто хотел уточнить, ведь ты и Грэм раньше…
– Роберт, ты тоже думаешь, что я могла переспать с Грэмом за спиной Дерека? – в лоб спросила она зятя.
– Нет! – ответил Роб, увидев сжатые в кулаки руки невестки.
Оливия молча подошла к тафте, накинула на плечи плащ и направилась к двери.
– Ты куда? – хором спросили они ее.
– К Дереку!
– Я с тобой! – опять сказали все хором.
– Нет. Я сама.
И она покинула комнату.
Слуги провели ее по темным коридорам подземелья, где сидел в заточении Дерек.
– Не положено никого пускать к пленнику, – заявил дежурный мордоворот с кустистой бородой.
Оливия была готова к этому. Достала с кармана мешочек с золотыми монетами и протянула его мордовороту.
Кривая усмешка не сделала его приятнее, оголив ряд гнилых зубов. Но мешочек с монетами исчез с ладони девушки.
Щелчок открывающегося замка эхом отозвался в темном, сыром и пахнущем гнилью подземелье.
Оливия вошла в темную комнату без окон. Затхлый воздух, смешанный с запахом человеческих экскрементов, остро ударил в нос, вызывая приступ тошноты.
Мордоворот грубо всунул ей горящий факел в руки и вышел.
– У вас пять минут.
– Дерек, – окликнула она мужа.
Факел еле-еле освещал комнату.
– Пошла вон, – послышался голос мужа с дальнего темного угла.
– Дерек.
– Пошла вон! – уже грубо рявкнул он.
– Я хотела поговорить с тобой.
– Пошла вон! – заорал лорд, вскакивая с каменного подобия кровати, и направился к ней.
– Дерек, все, что сказал Грэм, сплошная ложь, – сказала Оливия и сделала несколько шагов к мужу.
– Заткнись и стой на месте. Не вздумай ко мне приближаться.
– Я не спала с ним. И хватит меня обвинять во всех грехах. Я ни в чем перед тобой не виновата.
– Ты гнусная, лживая, подлая шлюха.
Каждое слово он буквально выплевывал. В его словах было столько злости и ненависти, что Оливии впервые стало страшно.
– Я клянусь тебе, что ни в чем не виновата. Жизнью дорогих мне людей клянусь, что не знаю, откуда у него брошь, что не спала с ним и никогда не пыталась тебя убить.
И после небольшой паузы сказала:
– Я люблю тебя!
Дерек вышел на свет. Его глаза горели ненавистью.
– Ложь. Все одна сплошная ложь. Я совершил большую ошибку, когда нарушил данную себе клятву – никогда не жениться. И это моя расплата за совершенное малодушие. Я лучше умру, чем еще хоть раз увижу или услышу тебя, или поверю хоть одной женщине. И если для этого мне надо умереть, я готов. Избавь меня от себя в последние минуты моей жизни.
