И тут сестры одновременно прыснули от смеха, вспоминая поведение Оливии. Они смеялись и плакали одновременно.
Смех и слезы облегчения были долгожданным эмоциональным разрядом для обеих. Кто-то напивается, кто-то распускает руки, а сестры смеялись и плакали.
Успокоившись и осушив слезы, девушки стали обдумывать, что делать дальше.
– Я пойду на встречу, – заявила Оливия.
– Но все очень странно выглядит, – заволновалась за сестру Вероника.
– Вот пойду и все узнаю. Но для начала давай приведем меня в порядок, а то в таком виде даже страшно выйти из комнаты.
Ровно через час Оливия покинула комнату и направилась в указанное место встречи.
Ее также удивило место встречи и насторожило опять возникшее чувство тревоги. Но и не пойти она не могла.
Нельзя сказать, что она ждала чего-то особенного от этой встречи. Но спокойно объясниться им не мешало. Последний разговор был на эмоциях и не совсем удачным.
Неторопливо поднимаясь по слабоосвещенной лестнице часовни наверх, она начала сомневаться в правильности своего решения. Но у самой двери у нее возникло острое желание бежать прочь. Однако голос разума и любопытство заглушили интуицию.
Преодолев последнюю ступеньку и настежь открыв дверь, она оказалась на верхней платформе часовни. Резкий порыв ветра ударил ей в лицо.
Часовня представляла собой старую постройку, служившую обозревательным пунктом с полным обзором всех сторон. Проемы в стенах были в человеческий рост.
Это оказалось далеко не самым романтичным местом для любовных свиданий. А для людей, боящихся высоты, было вообще кошмаром. Никаких поручней и ограждений в проемах.
– Дерек, – окликнула Оливия, никого не замечая вокруг.
Тут она почувствовала влажную тряпку, плотно прижатую к лицу, и резкий запах дурманящего вещества.
Все вокруг поплыло, и наступила полная тишина и темнота.
Оливия без сознания упала на пол.
Глава 25
В это самое время во дворце в зале для танцев после ужина начали собираться гости.
Вероника с Робертом под руку выделывала танцевальные па под музыку. Она очень надеялась, что сегодня судьба сестры наконец-то решится в лучшую сторону. Верила в силу любви.
Совершая очередной пируэт, Вероника бегло прошлась взглядом по залу и тут же замерла, создавая полную суматоху среди танцующих и привлекая к себе внимание.
В это самое время в зал входила Сисилия в сопровождении мужчины.
– Дерек? Что ты здесь делаешь? Где Оливия?
– Откуда я должен знать, где Оливия?
– Она пошла к тебе на встречу в часовню.
– Что за бред?
– Ты прислал ей больше часа назад записку, где назначил ей встречу в часовне.
Оборачиваясь к мужу, Вероника в испуге вскрикнула:
– О Боже! Нет! Оливия в беде!
– Какая часовня? – резко спросил Дерек.
– Та, что возле церкви. Оливию надо спасать!
Первым среагировал Дерек. Он выбежал из зала. Все остальные устремились за ним.
Дерек бежал, не замечая дороги на своем пути. Пять минут пути показались ему вечностью.
Страх потерять Оливию парализовал его целиком. В голове витала лишь одна мысль:
– Хоть бы с ней ничего не случилось. Хоть бы она была жива. Я должен успеть.
* * *
Постепенно мрак начал отступать. Легкие проблески света замелькали перед глазами. Тяжесть в голове и шум в ушах возвращали ее к действительности. Часто моргая, Оливия начала приходить в себя.
– Ну, наконец-то. Я уже подумала, что переборщила дозу со снотворным.
Через пелену взгляда и смутное прояснение она узнала этот голос.
– Гвентин! Это ты?
– Не ожидала? А кого ты надеялась здесь увидеть?
– Кого угодно, но только не тебя.
Оливия попыталась встать, но связанные руки и головокружение не позволяли ей это сделать.
– Видишь, как я все хорошо спланировала. У меня все шло по плану, пока не появилась ты. Гнусная выскочка. Ты все испортила. Но я сейчас это исправлю.
– Что ты собираешься сделать?
– Как что? Избавиться от тебя, а потом и от всего рода Фергисон.
– Но если ты убьешь меня, тебя повесят за убийство.
– Э-э-э, нет! Не меня, – довольно засмеялась Гвентин, – а твоего мужа. Наконец-то я избавлюсь от последнего Фергисона.
Ее улыбка походила больше на оскал животного, чем на усмешку человека.
– Узнаешь это меч?
Гвентин достала из-за плаща меч Оливии.
– Именно его окровавленным найдут в комнате Дерека после твоей смерти. Это будет нетрудно сделать. А главное, никто не усомнится в этом. Только у него был мотив. Ревность, прилюдный позор, попытки его убить. Разве недостаточно поводов для убийства? И вот тогда Дереку не улизнуть от виселицы. И больше никто не нарушит мои планы.
Гвентин с безумными глазами и мечом в руках наступала на Оливию, оттесняя ее к проему в стене.
За спиной свекрови показалось какое-то движение. Но она ничего не видела в предвкушении расплаты. Гвентин уже ликовала от своей победы.
– Выходит, за всеми покушениями была ты?
– А кто еще? Конечно, я! Неужели ты думаешь, что Сисилия смогла бы все так продумать и спланировать? У нее мозгов меньше, чем у курицы. Только и умеет, что ноги раздвигать и задницей вилять перед мужиками. Потаскуха. Тьфу, – сплюнула свекровь, выражая свое отвращение. – Но она не была для меня никогда преградой. А вот ты оказалась настоящей проблемой и занозой. Каждый раз мешалась под ногами, ломая мои планы.
– Каким образом?
– Отравление было отлично спланировано. Но этот пес и твой крик все испортили. А нападение в лесу. Оно было безупречным, если бы не ты со своей дурацкой смелостью. Правда, выстрел из лука был неудачным. Там ты мне была нужна, чтобы все обвинили тебя в нападении. И все бы было хорошо, но ты ухитрилась выйти сухой из воды. А вчера все шло по плану. Даже этот дурачок Грэм все сделал, как надо. Пока опять ты не вмешалась со своей любовью и благородством. Прикинулась дурочкой, придумала байку ревности, чтобы разжалобить королеву и короля. Знаешь ведь, что дурочкам всегда все сходит с рук. Умно и хитро. Так всегда поступает Сисилия. Это ее коронная карта. Но сегодня твой час пробил. Всех вас ждет смерть. Кого-то раньше, кого-то позже.
Гвентин ликовала от предвкушения мести. Глаза горели безумием.
– Откуда в тебе столько ненависти к Фергисонам? Зачем тебе все это?
– Зачем? – выкрикнула свекровь. Ее всю трясло. – Да откуда тебе знать, что я пережила. Я много лет подряд изо дня в день подвергалась насилию со стороны мужа. Он убивал меня своей любовью, душил. Каждую ночь он приходил ко мне, клялся в любви, целовал своими губами, везде трогал своими руками. Упорно старался, чтоб я родила ему еще ребенка. Но каждое его прикосновение, каждый поцелуй был для меня противен, равносилен смерти. Меня всю выворачивало от него. Я ненавидела его каждой клеточкой своего тела. И чем нежнее он был, тем сильнее был мне противен. Каждая ночь для меня была пыткой. Я мечтала избавиться от него, желала смерти. Уже не было сил терпеть насилие над собой и своим телом.
