Я в принципе не могла понять, какую угрозу рассмотрел Вася, но громко позвала:
– Извините! День добрый!
Женщина вздрогнула и резко обернулась, хватаясь за грудь. Но тут же расслабилась и заулыбалась:
– О господи, испугали. Вы ведь Люба? Проходите, делайте что нужно.
Я опешила, но путы на ногах исчезли. Испарился куда-то Васёк – вот так запросто опасность и миновала?
– Вы меня знаете? – изумленно уточнила я. – А что мне нужно?
Она улыбалась очень приветливо – и хоть убейте, но под такими улыбками злого умысла или черной души не разглядеть.
– Так Григорий Алексеевич предупредил, что вы зайдете – это чтобы я не пугалась и полицию не кинулась вызывать, – она рассмеялась. – Извините, дел много. Я в этой квартире вынуждена делить пространство на зоны, за один день все почистить не успеваю! Вы ведь документы какие-то пришли почитать?
До меня доходило очень медленно, хотя примерно те же сомнения чуть раньше и одолели. Но теперь последняя деталь будто встала на место. Гриша мог предположить, что я снова сюда явлюсь, но уж точно не знал, в какое именно время и где положить для меня бумажки! Предатель сливает инфу в обе стороны, вообще ничего святого нет!
Я кое-как удержалась, чтобы не предложить ей свою помощь – разве можно придумать что-то лучше, чем уборка такой огромной территории?
– Не буду вас отвлекать, – я выдавила из себя улыбку. – Кстати, а как вы в квартиру попадаете и из нее выходите?
– Так Григорий Алексеевич мне ключ выдал, – ответила она с легким удивлением и даже обидой. – Он мне доверяет! Я уже два года здесь работаю и ни разу в жизни чужого не брала, чтобы вы знали.
Понятно, ключ. То есть замочная скважина имеется, но только для тех, кому приснопамятный Григорий Алексеевич доверяет. А остальным приходится какой-то чертовой магией справляться.
– Приятной вам работы, – попрощалась я и пошла к двери.
– Люба, вы не одна? – женщина выкрикнула из столовой. – С кем вы разговариваете?
– Сама с собой, – буркнула я.
Хотя говорила я, конечно же, с Васей. Не то чтобы говорила – материла на чем свет стоит. Хотя очень сомневалась, что мерзавец все еще здесь. Козлина ноги мои держал не из-за опасности, а как раз из-за того, что доброжелательная женщина может ляпнуть лишнего. Больше мне здесь делать было нечего. Если я что-то и обнаружу в этих апартаментах, то только вещи, которые тщательно для меня и выкладывались, как на выставке.
В двери не было замка! Ну вообще крындец. Вернуться и попросить ее открыть мне дверь своим ключом? А как объяснить, где мой? Или мне Григорий Алексеевич не доверяет? Или ее ключ в моих руках не будет работать, поскольку для меня здесь не предусмотрено простого выхода?
Я растопырила пальцы и вжала ладонь в поверхность, потянула на себя. Дверь не поддалась, но это как раз было логично. Нелогично, что я вообще на это рассчитывала. Затем припомнила о необходимом содержании в душе зла и сосредоточилась на неприятных мыслях. Я плохая, плохая! Хороший человек забирается в чужое жилье без спроса? А вот те слова, которые я только что Василию адресовала, не высушили бы хорошему человеку язык?
Двери было откровенно плевать на то, что я плохая. Я попыталась выдумать какие-то ужасы, которые готова творить ради победы добра над злом, – не помогло. Наверное, нереалистично представляла, а для натурального представления во мне просто не находилось нужной жестокости. Вообще-то, это хороший знак: я, не прошедшая проверку, должна радоваться! Но радоваться буду после того, как выберусь. Надо внутри себя еще что-то откопать, почернее… Так, ну вот нашла бы я способ стереть Гришу с лица земли – стерла бы? И ни разу бы о том не пожалела? Это была бы победа, правильный поступок, но вряд ли такой однозначный… Зло производит мармеладки, а людей обижает нынче только на словах, люди же пытают других людей в рамках охоты на ведьм или вон, как некоторые Васьки, так живут, что все близкие после их смерти вздыхают с облегчением. Сука ты, Вася, убила бы, если бы сам не убился. На этой мысли дверь начала вибрировать, но всего на несколько секунд – стоило мне только обрадоваться, что Васю на самом деле убивать не придется, как поверхность тут же снова замерла. Так, ладно. Тогда начнем мысленно расчленять котят…
И вот только теперь до меня дошло, в чем была суть задумки. Эта дверь – не индикатор черных душ, или не только индикатор! Она провоцирует сомневающихся – таких, как я – добровольно вытаскивать из себя то, что привыкли подавлять. Притом надуманные фантазии не работают, только настоящая злоба или жестокость. Ну пройду я через эту дверь один раз, пройду еще несколько. Через какое время я перестану быть той, которая не может открыть эту чертову дверь без усилий? И другая я уже вряд ли станет выбирать, на чьей стороне воевать. Мне, как собаке, подкинули не бумажки, меня поймали в ту самую петлю, из которой чистенькой не выбраться. Призрачный предатель и хладнокровный манипулятор обвели дурочку вокруг пальца.
Но манипуляция работает лишь до тех пор, пока о ней не догадываешься. Я решительно поспешила обратно в столовую, сожалея о том, что не спросила имени женщины:
– Извините! – снова позвала я. – А вы не видели тут такую странную штуку из проволоки на длинной цепочке? Уродство, которое сложно словами описать.
Домработница нахмурилась, соображая:
– Где-то видела… Посмотрите в спальне налево. Кажется, там на полочке. Не подскажете, что это такое? А то я все диву давалась.
– И правильно, что давались диву, а не примеряли на себя, – ответила я, не заботясь, как это звучит.
Амулет нашла быстро, кошмарное сплетение сложно не заметить. Вернулась к двери и уверенно накинула цепочку себе на шею. Есть разница, дорогой Гриша, в том, сама ли я в себе злость разыскиваю, или она подкинута мне извне твоим именем. Всю эту черноту я сниму с себя вместе с волшебной штуковиной, а в себе ничего не оставлю.
Изменения почувствовала сразу – они проявились в расслабляющей волне. Как-то сразу стало проще дышать и принимать решения. Я даже на мыслях долго не останавливалась, а распахнула дверь моментально, с увеличивающейся улыбкой шагая в подъезд. Так, куда мне сейчас? В офис, конечно. Милого жениха охмурять, а то мне для прекрасного будущего инвестиций не хватает…
Единственное, что я не учла заранее: снимать амулет не захочется точно так же, как его надевать. Зато идя по аллее к остановке, разглядела Васю. Он будто боялся ко мне приблизиться.
– Ну привет, мразь! – поздоровалась я. – Кажется, тебе вообще нельзя доверять. Иди-ка сюда – может, теперь я смогу разорвать тебя на куски?
Призрак испарился. Наверное, я в этом состоянии действительно могла доставить ему неприятности, или у него таки имелась какая-то совесть.
– И катись, ублюдок! – крикнула в сторону, где его уже не было. – Обещаю, что сначала разорву на куски твоего хозяина, а потом и тебя. И я смогу! Теперь чувствую, что я вообще все смогу. Чего уставилась, мымра старая? – я перевела взгляд на обеспокоенную бабулю неподалеку. – Самой не противно с этой палкой ковылять, когда проще было сдохнуть лет десять назад?
