Это тупик. Путь к спасению отрезан. На втором этаже негде укрыться. Нет дверей, даже запереться негде.
Но разве дверь остановит его? Остановит ли его хоть что-нибудь в этом мире? Нет. Никогда.
Я взлетаю по ступенькам, почти достигаю цели, всего несколько шагов и…
Теряю равновесие. То ли длинное платье мешает, то ли эмоции окончательно застилают взор.
Я спотыкаюсь. Опора моментально уходит из-под ног, ускользает. Не успеваю вцепиться в перила, падаю, больно ударяюсь головой, врезаюсь носом прямо в деревянную поверхность.
Я буквально растягиваюсь на лестнице. Сбиваю колени, стесываю кожу даже через плотную ткань наряда. Что-то теплое заливает лицо, струится по губам, стекает вниз по подбородку.
Перед глазами вспыхивает слепящая россыпь звезд.
Я не ощущаю боли. Пока что. Я под анестезией дикого, утробного ужаса. С трудом соображаю, как будто сквозь туман. Шок сковывает по рукам и ногам. Судорожно хватаю ртом воздух, захлебываюсь собственным жалобным вскриком.
Издалека доносится тяжелая поступь.
Я стараюсь приподняться, но выходит не слишком успешно. Упираюсь ладонями, отталкиваюсь, заставляю себя отлепиться от пола.
Нужно подняться, бежать, выиграть хоть пару мгновений.
Лестница поскрипывает.
Поздно.
Но я все равно не сдаюсь. Несколько смазанных, неуверенных движений. Пробую встать, застываю на коленях.
Демьян останавливается так, что я оказываюсь между его широко расставленными ногами. Больше не решаюсь шелохнуться, перевожу дыхание, разглядываю свое платье.
Жуткое зрелище. И возбуждающее. Для него. Девственно-белый цвет изуродован кровью. Хуже и не придумаешь, специально не разыграешь.
Я сжимаюсь, подтягиваю колени к груди, сгибаюсь, как будто желаю слиться воедино с проклятой лестницей. Сглатываю привкус свинца, решаюсь на последний, отчаянный рывок, подаюсь вперед, пытаюсь уползти. Но куда там. В этой партии мне ничего не светит. Разве только роль жертвы.
Демьян хватает меня за волосы, ловко наматывает пряди на кулак. Его руки хуже самых крепких цепей. Беспощадные, будто железные, выкованные из стали.
Он тянет меня назад, стаскивает вниз, заставляя пересчитать все ступеньки, ощутить тактильно. А после волочит по полу, потому как я не могу подняться, не успеваю за его огромными шагами, опять спотыкаюсь, колени подгибаются, ноги не держат.
Раскаленный металл. Везде. На языке. И в голове. Мысли становятся тягучими, путанными. В сознании воцаряется вакуум.
– Не надо, – закашливаюсь. – Пожалуйста.
Мой Демон переломил мне хребет. Уже. Еще не тронул, а я истекаю кровью.
Кругом чернота.
– Нет… нет.
Он не отвечает.
– Прости, – бормочу как последняя идиотка.
Демьян затаскивает меня куда-то, подхватывает за талию и бросает на кровать. Не разменивается на беседы, действует.
Вытираю нос тыльной стороной ладони, и тут же вскрикиваю от жгучей боли. Перед глазами все плывет. Ощущения возвращаются, накатывают обжигающей волной.
– Пожалуйста, – говорю я.
Знакомый этюд. Этюд в черных тонах.
Боже, мы в его комнате.
– Прошу, нет.
Он берет платье за подол, разрывает надвое, до талии.
– Я сама, – протестую слабо. – Потом.
Подбородок дрожит, зуб на зуб не попадает.
Демьян глух к моим мольбам. Он возьмет все, что пожелает. Он не нуждается в разрешении.
Побеждает сильнейший. И сегодня сила явно не на моей стороне. Я сдаюсь. Не рискую сопротивляться. Обмираю от страха.
Демьян срывает с меня нижнее белье. Просто берет и сдергивает. Кружево не выдерживает такого напора, трещит, рвется в клочья.
Я подрагиваю в такт этим отрывистым звукам.
Он раздвигает мои ноги, забрасывает к себе на бедра.
– Не… нет, – всхлипываю.
Слышу шорох ткани.
Что-то горячее и крупное прижимается к самому низу живота, побуждая дернуться и затрепетать в ужасе.
– Хватит. Не надо.
Вырываюсь. Но это бесполезно. Нет ни единого шанса освободиться. Я повинуюсь рефлексу, однако любые старания напрасны. Я во власти того, кто не ведает жалости.
Он толкается вперед. Невольно сжимаюсь. Мышцы сокращаются, не позволяют гигантскому члену проникнуть дальше.
Демьян прижимается плотнее, склоняется надо мной, делает глубокий вдох. Его дыхание опаляет кожу. Вижу как раздуваются ноздри, вдыхая аромат с четко уловимыми нотами свинца. Чувствую как твердеет вздыбившийся член.
– Нет, – шепчу. – Прошу, нет.
Он переводит взгляд. Больше не смотрит на окровавленное платье. Изучает мои глаза, и ощущение такое, будто сама бездна вглядывается в меня, взирает аж из адского пекла.
Я всегда думала, что мое время – ночь.
И вот я окунулась в нее. В ночь без начала и конца. Нырнула с головой и ушла глубоко под лед.
Я еще никогда не видела такого взгляда. Ни у кого. На свете нет ни единого человека, который бы смотрел точно так же.
Алчно. Жадно. Пожирая без остатка. Подчиняя, пробираясь внутрь, добираясь до сокровенной сути и порабощая.
Никаких прикосновений, никаких ласк. Только зрительный контакт.
Глаза в глаза.
И больше ничего нет. Мир отступает, рушится. Где-то там, вдалеке.
Я ощущаю голод Демьяна, будто свой собственный. Его жажда передается мне, пропитывает каждую клетку, наполняет и взрывает изнутри.
– Пожалуйста, – говорю я.
И не понимаю, о чем именно сейчас умоляю.
Чего я хочу? Чтобы он остановился и отпустил меня? Или чтобы продолжил и никогда не позволил выбраться на волю?
Длинные пальцы опускаются на лиф моего платья, легонько поглаживают, исследуют испорченный материал, а после раздирают ткань, обнажая грудь.
Воздух кажется ледяным, но я горю. Пылаю.
– Нет, – бросаю сквозь сдавленный стон.
А тело вопит о другом.
Демьян ухмыляется, прижимается еще сильнее, накрывает мощным разгоряченным телом. Его пальцы сдавливают мои соски, вырывая надсадный хрип из горла, а потом, почти в то же мгновение огромный возбужденный член проникает вглубь, раздвигает влажные складки, проскальзывает в лоно, заполняя до предела.
Один размашистый толчок – и он во мне. Весь. Навсегда.
Я даже закричать не могу. Парализована. Скованна. Не то страхом, не то похотью. Я повязана. Им. И привязана. К нему.
