Я могу отследить каждый его шаг, каждое действие. Практически.
Смотрю на книгу, провожу пальцами по страницам. Хочу стереть алые пятна, но лишь размазываю их по поверхности. Становится только хуже.
Захлопываю учебник.
Мои зубы стучат, лязгают от волнения.
Я ожидаю, что Демьян ворвется сюда с минуты на минуту. Поднимется за мной. Схватит и возьмет без лишних разговоров. Повторит то безумие, которое прежде проделывал в душевой кабине. Завалит на спину или перевернет на живот. А может снова будет трахать на весу. Войдет до упора, протаранит внутренности гигантским членом и станет долбить до тех пор, пока не взмолюсь о пощаде. Но даже тогда он не остановится, не подарит помилование. Наоборот. Продолжит с новой силой, сожрет, сотрет в порошок, обратит в пепел.
Секунды тянутся невыносимо медленно. Я буквально схожу с ума, изнываю от тягучей неопределенности.
Он специально медлит? Хочет чтобы я сама спустилась вниз? Или планирует заглянуть ко мне позже? Сначала поест, а потом придет за десертом.
Так можно гадать до бесконечности.
Истина заключается в том, что я понятия не имею о его намерениях. Демьян волен поступать, как ему заблагорассудится, а я ни в коей мере не способна повлиять на его решение.
До меня доносится шум воды.
Вероятно, он закончил ужин и моет посуду.
Опять тишина.
Шаги.
Я напрягаюсь, аж скулы сводит. Пульс мерно постукивает в разгоряченных висках. Меня бросает то в жар, то в холод. Температура скачет, разрывается между самыми противоречивыми значениями.
А Демьян снова включает воду. Уже в ванной комнате. Принимает душ. Быстро. Минут за десять.
Щелкают выключатели.
Тяжелая поступь вынуждает вздрагивать снова и снова.
Но мой Палач не спешит подняться наверх. Не направляется в сторону лестницы, вообще, не проявляет никакого интереса к своей пленнице. Он укладывается спать. Растягивается на собственной постели.
Я выдыхаю. С легким разочарованием. Тут же проклинаю себя за эту унизительную слабость. За тягу к жуткому и мрачному человеку, о котором я четко знаю лишь одно. С ним нельзя связываться. Ни при каких условиях. Никогда.
Вот только… я уже его.
Он оставил на мне отпечаток.
Этого не изменить.
Я выжидаю, пока бой крови не затихнет. Стараюсь успокоиться, выровнять дыхание, заполучить контроль над своими чувствами.
Выключаю свет, укладываюсь на кровать, сворачиваюсь в клубок.
Сон не идет.
Во-первых, я не привыкла настолько рано засыпать. Во-вторых, мне жутко хочется есть. В животе урчит от голода.
Трусиха.
Как жалко я сейчас выгляжу. Трясусь от ужаса, не осмеливаюсь шевельнуться. Затаилась точно зверек в норке.
Зачем? В чем смысл?
Если Демьян пожелает развлечься, то ничто его не остановит. А если он мирно спит, то почему бы мне не выйти?
Тянусь к стене, нажимаю на клавишу выключателя, бросаю взгляд на часы. Десять вечера. Тишина.
Вряд ли Демьян станет притворяться. Не ради меня. Он действительно спит, отдыхает после тяжелого дня. Наверняка пытал кого-то в том подвале, подчищал за мэром.
Я осторожно спускаюсь вниз. Держусь за перила, двигаюсь очень медленно, прислушиваюсь, пытаюсь уловить малейший шорох.
Потом вдруг замираю, нервно мотаю головой.
Это идиотизм.
В кого я превратилась? Дерганная истеричка. А ведь он даже боли мне не причинил. Настоящей боли. Ну, почти.
Я не хочу знать, на что он способен. Не хочу провоцировать и нарываться, но все же играю с пламенем.
Я проскальзываю в кухню. Босиком. Прикрываю дверь, включаю светильник, лампу не трогаю. Хватит и полумрака.
Беру первое, что попадается под руку. Яблоко. Вгрызаюсь зубами. Только теперь оцениваю всю силу голода.
Я же целый день ничего не ела.
Открываю холодильник, достаю пакет с молоком. Оглядываю полки.
Черт, как я скучаю по вредной пище. Тут только куриная грудка, овощи, фрукты. Вроде не самый плохой вариант, а тянет на другое.
Я не относилась к числу фанатов правильного питания, часто позволяла себе всякую дрянь вроде шоколада и чипсов. Иногда садилась на диету. Но обычно меня спасали изнурительные выступления. Лишние килограммы не успевали отложиться на талии. Отличная генетика тоже выручала.
Я могла расслабиться и не считать калории.
Однако Демьян придерживался иной точки зрения. Мне стоило бы попытать удачу, заказать у него что-нибудь вкусное в качестве компенсации за моральный ущерб.
Я выбрасываю огрызок яблока в урну, беру стакан, ставлю на стол. Открываю пакет с молоком, начинаю наливать.
И вдруг…
Знаете, бывает такое ощущение во сне. Будто проваливаешься. Застываешь, спотыкаешься, теряешь равновесие. Срываешься вниз. На полной скорости.
Краткий миг – и вся тяжесть мира обрушивается на плечи.
Я вздрагиваю. Поднимаю взгляд и вижу Демьяна прямо перед собой. В ушах шумит, сердце бешено стрекочет.
Я растворяюсь в его глазах. Теряю волю.
Его глаза черны. Как и его душа. А может быть даже хуже.
– Осторожнее, – говорит он.
– Что?
– Ты пролила молоко.
Дергаюсь.
Дергаю рукой. И правда. Стакан уже переполнен. Прекращаю лить, поспешно закручиваю крышку на пакете. Оставляю в сторону.
– Хорошо хоть не масло, – хмыкаю.
Вряд ли он поймет отсылку к Булгакову.
– Хорошо, – соглашается Демьян. – Но сегодня кое-кто все равно лишится головы.
– Ты о чем? – бормочу настолько тихо, что сама себя не слышу.
– О судьбе.
– Я не… понимаю.
– Убери за собой.
Оглядываюсь в поисках тряпки, не замечаю ничего подходящего. Хватаю полотенце, сжимаю мягкий материал в ладони.
– Нет, не так, – холодно произносит Демьян.
– А как?
– Красиво.
– В смысле?
– Вылижи языком.
Закашливаюсь.
Он всерьез хочет, чтобы я слизывала пролитое молоко со стола? Не шутит? Да он просто издевается.
Разумеется, здесь все вычищено до блеска. Можно и пол облизать. Микробов тут не найти с учетом регулярной уборки и тотальной дезинфекции.
Но это не значит, будто я стану…
– Ты оглохла?
