Он перемещает одну руку на мой живот, по-хозяйски ощупывает, накрывает ладонью, ритмично давит на клитор.
Я дергаюсь. Закусываю губу, чтобы не простонать в голос.
– Ты течешь, – говорит он.
Мотаю головой, закрываю глаза. Очень стараюсь развеять этот пагубный дурман, изгнать из тела все эти предательские ощущения.
– Это ничего не означает, – выдавливаю, наконец.
– Это признак возбуждения.
– Прошу, я не…
Остаток фразы тонет в крике.
Демьян рывком переворачивает меня на спину, с рычанием наваливается сверху и начинает трахать настолько неистово, будто впервые дорвался до моей плоти.
От его напора и горячо, и дурно.
Низ живота ноет, саднит, боль нарастает, становится невыносимой, однако к ней примешивается и наслаждение. Острое, нестерпимое, на границе света и тьмы.
Меня будто режут ножом, а потом зализывают раны, ласкают.
Его бедра ударяются о мои собственные. В бешеном ритме. Оставляя синяки. Он долбит меня так сильно, словно хочет выковать что-то внутри.
Вопль за воплем вырываются из моего горла.
Я срываю голос, закашливаюсь.
А Демьян рычит, будто окончательно теряет человеческий облик. Его красивое лицо искажается, приобретает звериные черты.
Он одержим. Настоящий дикарь. Он меня убьет.
В последний раз он вбивается внутрь столь сильно, что ломается кровать. Раздается жуткий треск, который не заглушают даже мои вопли.
Мы проваливаемся вниз, но Демьян едва ли обращает на это внимание. Хватает меня за волосы, целует. Ни на миг не прекращает овладевать мною.
Теперь я кричу прямо в его рот.
И, кажется, он заводится от такого. Член внутри меня становится просто железным, стальным. Крупные яйца бьются о промежность, от этого еще больнее.
Колючие спазмы скручивают живот раз за разом.
Демьян подхватывает меня под ягодицы, буквально насаживает на себя, прижимает плотнее, точно хочет раздавить, смять.
Он использует меня как резиновую куклу. Забывает, что я тоже человек. Глаза у него безумные. Черные. Демонические.
Вряд ли он о чем-то думает. Он просто удовлетворяет свои природные потребности, повинуется инстинкту. И рефлексы у него дикие.
Я даже не пробую воспротивиться. Я слишком четко понимаю, что в таком состоянии он способен на все и лучше не мешать.
Кто рискнет вырвать еду из пасти голодного животного?
Я только молюсь. Наверное, впервые за очень долгое время. Надеюсь, меня услышит. Хоть кто-нибудь.
Я не хочу умирать.
Я слишком сильно люблю жизнь.
Пожалуйста.
Еще один безумный толчок. Огромный член буквально буравит меня, добирается туда, куда никто бы никогда не добрался. Обжигающая жидкость заполняет лоно.
Будто горячая лава течет внутри.
Я обмираю, совсем не шевелюсь. Я позволяю ему взять все, что он хочет. Никак не сопротивляюсь. Сдаюсь.
Я знаю, что мне его никогда не побороть. Физически.
Демьян отрывается от моих губ, вглядывается в мое лицо так, будто впервые увидел, а после начинает покрывать щеки поцелуями.
Сперва я принимаю его жест за проявление нежности. Запоздалое, но дарящее надежду. А потом холод сковывает желудок.
– Соленая, – хрипло шепчет он. – Как кровь.
Он собирает мои слезы поцелуями. Слизывает их, пробует на вкус. Алчно, жадно. Ему плевать на меня. Никакой нежности тут нет. Он воплощает очередную извращенную фантазию.
Его пальцы сдавливают мое горло.
– Тебе хорошо? – спрашивает Демьян.
– Я не знаю.
Действительно не знаю.
Что правильно? Каким должен быть ответ?
Рядом с ним я возбуждаюсь. От его взгляда, от голоса. От присутствия рядом. Я чувствую себя голодной кошкой. Даже в наш первый раз я была абсолютно для него готова.
Но сейчас мне страшно. И больно.
Я боюсь сказать правду. Я просто не решаюсь. Вся моя бравада моментально исчезает, растворяется, не оставляя следа.
– Ты мокрая.
Он снова толкается во мне.
Кричу.
Слезы стекают по щекам снова. За эти дни я рыдаю больше чем за всю свою жизнь, постоянно нахожусь на грани истерике.
– Тебе больно, – констатирует он.
Проводит большим пальцем по скуле, стирает влажные дорожки, поглаживает кожу, опускается к губам.
– Попробуй.
Мне приходится облизать палец, который он кладет в мой рот.
– У тебя очень вкусные слезы.
– А у тебя?
Звучит как вызов.
Но, кажется, это его совсем не злит. Скорее забавляет.
– Хочешь попробовать мои слезы? – он усмехается.
И я могу думать только об одном, он легко может впиться в мое горло зубами.
– Хочу, – говорю тихо.
– Я не помню, чтобы когда-нибудь плакал.
– В детстве мы все иногда плачем.
– Не все.
– Когда упадем или ударимся.
– Я – нет.
– Тебе никогда не было больно?
– Не настолько, чтобы плакать.
– А обидно? Разве ты никогда не чувствовал…
Я замолкаю под его взглядом.
Господи.
– Ты никогда не чувствовал, – медленно говорю я.
– Я чувствую гораздо меньше, чем большинство людей, – произносит он.
– Но так… так не бывает.
– Правда?
– Извини, я не понимаю.
– А тебе и не нужно ничего понимать.
Его ладонь резко опускается вниз, к моему животу, потом еще ниже. Пальцы снова начинают ласкать клитор. Очень нежно, ласково.
– Нет, нет, нет, – дергаюсь. – Не надо.
– Я хочу, чтобы ты кончила снова.
– Пожалуйста, не…
– Ты кончишь столько раз, сколько я захочу.
– Я не…
Он доводит мое тело до очередного оргазма.
Именно мое тело. Не меня.
Мой разум объят агонией. Моя душа отделяется от грешной плоти. Но все остальное целиком и полностью в его руках.
Несколько нажатий. Поглаживание. Еще пара нажатий.
Он действует механически. Без чувств, без малейшего намека на эмоции. Он не сводит с меня своих глаз.
