– Отправляйся в свою комнату, – хрипло приказывает он.
И отталкивает меня.
Я не рискую спорить и выяснять отношения дальше. Я просто снова поднимаюсь наверх и падаю на постель, прячусь под одеялом.
Глава 13
У меня нет вредных привычек. Я не позволяю зависимости взять верх. Никогда. Я не пью и не курю, не употребляю наркотики. Мой разум чист. Дисциплина превыше всего. Всегда.
У меня нет вредных привычек. Но как тогда назвать ее? Мою гребаную фею. Чертову феечку. Дурманит покруче алкоголя, расслабляет похлеще табака. Ее вкус не выветривается, а запах въедается под кожу. Где бы я не оказался, чем бы не занимался, она рядом. Пусть незримо. Зато очень ощутимо. Впивается занозой. Входит как нож. Быстро. Легко. Одним ударом. Между ребрами.
Я не могу избавиться от нее. Я не могу ее побороть. Я как наркоман в постоянном поиске новой дозы.
Да, я не трахаю ее. А что толку? Из головы она не идет. И член стоит колом. Я уже и забыл, когда просыпался без эрекции по утрам. Мозг плавится. Стояк не спадает.
Каждый день начинается с душа и дрочки. Механические движения не решают проблему. Но стоит представить ее, стоит просто закрыть глаза… и я как будто вонзаю иглу в вену.
Она течет внутри меня. Гребаная зависимость.
Чем дольше я воздерживаюсь, тем сильнее сносит башню. Никакая выдержка не срабатывают. Мыслей все больше. Дурацких, нелепых мыслей. Фантазий. Я полностью теряю самообладание. Я выхожу из-под контроля.
Бросить убивать и то легче, чем бросить думать о ней. О ее огромных глазах, о гладкой коже, о длинных волосах, которые как змеи обвиваются вокруг моего горла. О ее теле. Влажном, горячем, податливом. О том, что у нее внутри. Между ног. Нет. Глубже. О том, как мне хочется потрогать ее сердце. Достать аж туда, сжать посильнее.
Это переходит все грани. Это уже как болезнь. Ничто не помогает, не отвлекает.
Возможно, присутствие Николая могло бы меня встряхнуть, вернуть к реальности. Но Николай не выходит на связь. Дольше обычного. Гораздо дольше.
Это уже становится подозрительным.
– Двадцать пять процентов! – орет мэр. – Колесов меня похоронит. Двадцать пять процентов. Такое и в страшном сне не приснится.
Я просматриваю статистику. Молча.
– Его нужно убрать. Немедленно. Больше нельзя ждать. Нельзя терять ни минуты! Убери этого засранца.
– Посмотрим.
– Посмотрим? Ты спятил?!
Я смеряю его взглядом. Смеряю и смиряю.
– Так, – мэр отступает на пару шагов, разваливается на кресле, потирает то место на груди, где у людей должно находиться сердце. – Я не собираюсь проигрывать этому щенку. Понял?
– О проигрыше речи не идет.
– Двадцать пять процентов. Твою мать! Двадцать пять!
– Я вижу.
– Тогда чего мы ждем? Выборы на носу!
– Колесов не победит.
– Мне бы твою уверенность.
Я отворачиваюсь, давая понять, что разговор завершен.
– Я свяжусь с Николаем, – говорит мэр. – Он тебя объяснит, сделает внушение. Иначе дела не будет.
Он и правда считает, будто так меня напугает? Или просто привык молоть языком всякую чушь?
– Я ему все сообщу.
Что – все?
– Прямо скажем, ты не слишком подходящий кандидат для этой работы. И ты не идешь на сотрудничество.
Теперь мое резюме испорчено.
– Молчишь?
– Я занят.
– Чем? Подмахиваешь Колесову? Может, ты сам ему все информацию сливаешь? А может, Николай решил так меня подставить?
В мире происходит много несчастных случаев. Никто не застрахован от смерти. Тут не предугадаешь, не рассчитаешь.
Щеглов может поскользнуться и упасть. Сломать шею. Или выпасть из окна. Десятого этажа.
Но Николай такого не одобрит.
Хотя… он всегда предоставлял мне поле для маневра. Инициатива у нас даже поощряется. Правильная инициатива.
– Скажи, откуда они узнали про реновацию города? Про то, сколько денег мы на всем этом поимели?
Об этом мог узнать любой здравомыслящий человек. Проект грандиозный, а строительные материалы самые дешевые. Из бюджета взяли максимум, а потратили минимум. Легко сопоставить. План не слишком хитрый.
Но мэр прав. Команда Колесова не просто привлекла внимание к вопросу, они выложили конкретные данные, что и почем. У нас и правда завелась крыса.
Кто-то сливает информацию.
– Я разберусь, – отвечаю холодно.
– Ты уже обещал разобраться. Ситуация становится только хуже и хуже. К чему мы вообще катимся. Страшно представить. Ты должен его убрать. Теперь это единственный путь. Позаботься о нем. Понимаешь о чем я? Позаботься так, как полагается в таких ситуациях.
– Это крайняя мера.
– Как раз для текущего положения.
– Вы всерьез считаете, что никто не сочтет смерть Колесова накануне выборов подозрительной? Что никто не вспомнит о вас?
– Да наплевать! Вопрос не в том, что они сочтут подозрительным, а том, что сумеют доказать. Ни-че-го.
– Еще рано паниковать.
– А когда будет не рано?! – мэр никак не желает уняться. – Когда он размажет меня в день выборов? Что-то ты размяк. Не способен разрулить эту кашку. Или боишься руки измазать?
Я поднимаюсь, подхожу к нему. Ничего не делаю, ничего не говорю. Я просто изучаю реакцию.
– Да, ты парень крепкий, – мэр закашливается. – Но только сейчас ты не похож на того головореза, которого я видел на ринге нашего маленького бойцовского круга.
Я чувствую себя в тупике. Я едва преодолеваю желание крушить и убивать. Изо дня в день. Это требует огромных усилий. Огромной концентрации.
Но может я зря сдерживаюсь? Может стоит просто отпустить себя. Отдаться рефлексам, пусть ведет инстинкт, а не разум.
– Николай решил меня слить? – спрашивает мэр. – Договорился с Колесовым за моей спиной?
– Он бы поставил меня в известность.
Или нет?
Возможно, мэр опять близок к истине. Возможно, Николай устраивает очередной тест. Проверяет, испытывает. Хочет посмотреть, как я стану действовать без его распоряжений, как отреагирую на ситуацию.
Николай всегда видел во мне больше, чем машину для убийства. Он старался раскрыть потенциал в каждом сотруднике. Ему скучно иметь дело с рядовыми исполнителями. Он предпочитает создавать идеальных монстров. Разумных, интеллектуальных. И верных. Преданность – это основное. Любой из его людей отдаст жизнь за хозяина. Я не исключение.
