– Хочу, – говорю вслух.
Я и правда не откажусь потеряться где-нибудь в тропическом раю. Забыться под яркими, слепящими лучами солнца.
– Поехали, – продолжаю и чуть нахмурившись прибавляю: – А Николай тебя отпустит?
– Мы же не надолго. На месяц или на два.
– Месяц? – закашливаюсь. – Два?
– Не навсегда ведь.
– Я думаю, тебе стоит уточнить…
– Николай не будет возражать.
– Уверен?
– Я заслужил отпуск.
– Понимаю.
– Я никогда не брал отпуск.
– Никогда?
– Выходных тоже не брал.
– Но как же так? Совсем что ли?
– В этом не было необходимости.
– А сейчас?
– Сейчас все иначе.
Я опять не решаюсь озвучить свои мысли.
Почему все поменялось? Почему? Еще недавно я была для него вещью. Мясом. Предметом, который он применял по назначению на свой вкус и на свое усмотрение. И вот теперь – он спрашивает мое мнение, планирует отпуск. Как будто не было моего заточения. Не было кровавой бойни в доме мэра. Как будто есть только наша первая встреча в клубе и это свидание. И ничего между. Абсолютно ничего.
– Все сложно, – все-таки говорю я.
– Я знаю, что… – он замолкает, точно подбирает слова и наконец продолжает совсем тихо, почти шепотом: – Я поступил с тобой не лучшим образом. Но я бы не стал ничего менять. И я тебя не отдам.
– Да никто и не забирает, – посмеиваюсь.
Кто посмеет?
– Я такой, – говорит Демьян. – Это не поменять.
– Ну, сейчас ты очень даже милый.
Я запинаюсь, потому что «милый» настолько дико звучит по отношению к нему, что не укладывается в голове.
Он криво ухмыляется, обнажает ровные белые зубы. И я даже ни секунды не сомневаюсь, что эти зубы легко могут врезаться в живую плоть. Сжать, разодрать, разорвать на куски.
Меня передергивает от этих жутких ассоциаций.
– Будешь десерт? – спрашивает он.
– Нет.
– Хочешь что-нибудь еще? Скажи. Закажем.
– Я хочу… чтобы ты мне все рассказал.
– Поверь, ты не хочешь, – произносит мрачно.
– Хочу! – заявляю с нажимом. – Я хочу.
– Хорошо.
Он откидывается на спинку стула. Взгляд затуманивается, устремляется куда-то вдаль. Он как будто уже не здесь.
– Только не здесь, – говорит Демьян, достает бумажник, извлекает несколько крупных купюр, кладет на стол. – Пойдем.
Я подчиняюсь. Я понимаю, что дороги назад не будет. Однако мосты были сожжены гораздо раньше. Терять нечего. Давно нечего.
⁂
Я снова оказываюсь в доме Демьяна. И я в миллиметре от правды, от истины, от исповеди. Вокруг меня торжество черного цвета. Черные стены и черный пол. Черная мебель. Черные детали интерьера. Идеальное сочетание самых мрачных оттенков. Четкое и выдержанное. Я опять погружаюсь в бездну. Но мне больше не страшно. Скорее интересно. Волнительно. Вот что пугает по-настоящему.
Демьян ведет меня в зал. В тот самый зал, где пылает камин, в котором он сжег мои вещи.
Возможно, тогда разум оставил меня навсегда? Иначе что я здесь делаю. Опять. От этого мужчины нужно бежать. Удирать со всех ног. Развернуться и броситься прочь, не разбирая дороги. А я делаю очередной шаг ему навстречу. Зачем? Я точно ненормальная. Безумная. Еще гораздо более больная чем он.
Он не отпустит меня. Не отдаст. Но разве я сама хочу этого? Единственное чего я хочу – узнать его еще ближе. Окончательно окунуться в эти странные отношения. Нырнуть и захлебнуться.
Демьян кивает в сторону кресла, предлагая занять там место. Достает из кармана какую-то небольшую вещь и вкладывает в мою руку. Сам проходит дальше, останавливается спиной ко мне.
– Это все осталось от моей прошлой жизни, – говорит он.
Маленький бархатный мешочек. В таких обычно хранят драгоценности. Не спешу открыть, изучить содержимое.
– Посмотри, – произносит Демьян. – Давай.
Действую медленно, нерешительно. В скупом освещении у меня не сразу получается разглядеть то, что извлекаю из мешочка. Я перекатываю крупные бусины между пальцами.
Бижутерия? Подделка?
Нет, что-то подсказывает, что это все настоящее. И наверняка хорошего качества. Хотя я не специалист в таких вопросах.
– Жемчуг, – шепчу одними губами.
Осторожно перебираю содержимое.
Это совпадение или нет?
– Четыре жемчужины, – заявляю чуть слышно.
– Было пять, – ровно сообщает он. – Одну я уже подарил.
– Кому?
– Лучшему другу.
Демьян не двигается.
Я впиваюсь взглядом в его широкую спину.
У вас когда-нибудь бывало такое ощущение, будто прямо сейчас произойдет что-то непоправимое, что-то такое, что вы никак не сможете исправить, никак не поменяете?
Я задерживаю дыхание. Сама не понимаю почему. Не отдаю себе отчет в том, откуда у меня столько волнения.
Я дрожу. Быстрее отправляю жемчуг обратно в бархатный мешок. Откладываю на колени. Ощущение такое, будто руки жжет, будто жар обдает кожу.
Что не так с этими камнями? А что не так со мной?
Однажды Демьян хотел, чтобы я надела жемчуг. И я надела. А еще белое платье. Почти платье невесты. Или не «почти»?
Это все как-то связано.
Может быть он потерял кого-то из близких? Свою жену? Или просто девушку? На их свадьбе произошла роковая трагедия? Или суть совсем в другом?
Вопросов как всегда гораздо больше чем ответов.
– Говорят, человек может прожить только одну жизнь, – вдруг Демьян нарушает тишину. – Другого шанса не будет. Никто не даст тебе второй шанс. Но я с этим не согласен. Ты можешь прожить столько жизней, сколько захочешь.
Он закрывает шторы и гасит камин, погружая нас в кромешную темноту. Вокруг не остается ни единого источника света.
Я больше не могу следить за Демьяном. Но я чувствую его. Ощущаю так явно, будто он находится под моей кожей.
– Я живу свою вторую жизнь, – холодно произносит мой Палач. – И когда-нибудь смогу прожить третью.
Его шаги все ближе. Дыхание опаляет мою шею. Он склоняется надо мной, вглядывается в мои широко распахнутые глаза.
Я не вижу этого. Но я знаю.
– Нужно только оплатить все счета, – говорит Демьян. – С долгами в новую жизнь никак нельзя.
