Люди стонут. Кто-то просто ранен. Не убит. Но это быстро исправляют. Несколько контрольных выстрелов и с каждым из случайно выживших покончено.
В живых оставляют только двоих: жениха и невесту.
Нападающие приближаются.
Я хочу встать у них на пути, преградить им дорогу. Но они проходят мимо. Шагают сквозь меня.
Я для них воздух.
Никто.
Мужчина напуган. Шокирован. У него поджилки от страха трясутся. Как же мне за него стыдно. Он должен защитить детей. Он должен защитить свою жену. Но он ничего не может.
Мужчина встает. Резко. Так, что падает стул, и непонятно, то ли бедняга хочет напасть, то ли готовится спастись бегством.
Женщина неподвижна. На лице никаких эмоций. В глазах бездна.
Им и правда стоит бежать.
Сейчас.
Немедленно.
Но они не понимают. Не осознают последствий. Не могут принять тот факт, что охрана и гости расстреляны, слуги также убиты. Здесь уже со всеми покончено. Скоро наступит и их очередь.
Нужно бежать.
Но бежать поздно.
Я пытаюсь что-то сказать. Я всегда пытаюсь им что-то сказать. И всякий раз мне не удается. Я ничего не могу изменить. Я могу только наблюдать.
Я бессилен.
И это самое страшное, что может быть. Смотреть и понимать, что ты ничего, совершенно ничего не способен сделать. Прошлое не изменить.
– Я дам вам денег, – говорит мужчина. – Я отдам все, что попросите.
Глупец.
Они не станут ничего просить. Они возьмут. Молча.
– Я открою сейф, я… у меня на счету крупная сумма денег. На тайном счету. Я переведу, куда скажите.
Идиот.
Он надеется их подкупить.
Они смеются.
Тошнота подкатывает к горлу. Я знаю, что будет дальше. Черт побери. Я слишком хорошо знаю, что будет дальше. И от этого становится тошно, от этого просто выворачивает наизнанку.
– Пожалуйста, только не…
Мужчина не может договорить.
Его затыкает удар в челюсть.
Женщина вскрикивает.
– Тихо, – говорит кто-то ей.
– Не дергайся, – раздается с другой стороны.
Она затихает. Не шевелится.
Еще удар. И еще один. Нападающий хватает мужчину и вытягивает из-за стола. Тот не сопротивляется. У него нет не смелости, ни сил. Он словно мешок с дерьмом. Он проиграл еще до того, как все началось.
Он обречен.
Незнакомцы переговариваются. Тихо. Обмениваются условными жестами. Только их главарь молчит. Избивает мужчину. В том, что это главарь нет никаких сомнений. Он держится иначе. Остальные его побаиваются.
Это как в стае хищников.
Я чувствую.
Рефлекс.
– Прошу, – шепчет женщина. – Прекратите. Хватит.
И все прекращается.
Главарь застывает. Оборачивается. Медленно. Возвращается к столу. Берет салфетку, вытирает руки. Небрежным жестом.
– Пожалуйста, – говорит она.
Он отдает приказ своим людям. Все так же. Молча. Указывает кивком. Его понимают без слов.
Он будто говорит – держите его.
И они держат.
Мужчину.
Хотя тот не слишком рвется на свободу. Не сопротивляется. Не пытается вырваться.
Они держат меня.
А главарь подходит к женщине, останавливается совсем близко, кладет ладонь на ее макушку, притягивает к себе.
– Нет! – бросает она. – Не…
Мне больно смотреть.
Физически.
Больно.
Да только никому моя боль не далась. Здесь каждый сам за себя. Здесь правит тот, кто сильнее.
И сегодня сильнее всех явно не я.
Главарь расстегивает ремень. Женщина дергается. Она кричит. Вырывается. Но ее голову крепко держат.
Главарь склоняется над ней. Кажется, он что-то шепчет ей на ухо. Она бледнеет. Так бледнеет, что становится белее своего свадебного платья. Темно-синяя вена на ее нежной шее неистово бьется. Пульсирует. Даже мне слышно, даже на расстоянии угадывается бешеное напряжение.
Главарь угрожает ей? Запугивает? Напоминает о детях? Что он ей говорит? Как именно манипулирует, вынуждая подчиниться? Как ломает?
Я никогда не узнаю.
Я никогда не услышу его голоса.
Женщина каменеет.
Проходит всего секунда, и она позволяет сделать с собой абсолютно все. Она сидит на стуле спокойно, без лишних движений. Прямо держит спину.
Главарь выпрямляется. Опять притягивает ее голову к себе.
Я не могу видеть всего.
Пока что.
Я вижу только главаря. Со спины. Чуть сбоку.
Я вижу, как ритмично движется голова женщины. Вперед-назад. Снова и снова, четко повторяя заданный ритм.
Я не хочу знать, что происходит.
Я не хочу…
Не хочу.
Мужчина рыдает. Как девчонка. Жалкий. Сломленный. Ему всего-то пару раз вмазали, а он уже и расклеился. Он выдвигает новые предложения. Он опять пытается откупиться. Но деньги не всегда выручают. Иногда действует только грубая сила и ничего кроме.
Мужчина умоляет о пощаде. Униженно. Сквозь слезы. Шмыгает носом. Какая мерзость. Какой же он слабак. Как он мог поступить так.
Как?!
Незнакомцы хохочут. Их все это забавляет. Они делают вид, будто готовы принять щедрое предложение, готовы взять приличную сумму, драгоценности, а потом просто уйти. Но этого не будет никогда. Они не оставят своих жертв в покое.
Женщина хрипит и задыхается. Она не может закричать, не может позвать на помощь, но даже если бы могла, это не имело бы никакого смысла. Вокруг трупы. Ей никто не поможет. А от ее пока еще живого жениха пользы не больше, чем от пустого места.
Главарь насилует ее. В рот. Долго и методично. Он наслаждается этим, пока остальные заняты разговором с мужчиной. Но краем глаза каждый из них наблюдает за зрелищем, только не решаются показать открыто.
Хозяин занят. Лучше не отвлекать.
Они довольны и объедками.
Шакалы.
Главарь отступает. Снова склоняется над женщиной, снова говорит ей что-то. Ее лицо сводит судорога. Она вытирает губы тыльной стороной ладони. Ее взгляд затуманен, но вдруг проясняется. Она как будто… улыбается?
Вскидывает голову вверх, смотрит на главаря. Без страха. Прямо.
Ее жених продолжает скулить.
